Вольно, генерал II: Моя утренняя звезда (СИ)

Первым появился Бафомет. Демон, никогда не принимавший человеческого облика и не прятавший своего уродства. Слайз за это в какой-то степени даже уважал его. Бафомет — ужасная фигура с козлиной головой и ногами, которую часто путают с Сатаной. Он обладал и женской грудью, и мужским членом, так что о половой принадлежности разговор всегда был спорным. Демон лежал на низеньком диване, подперев голову рукой.

Следующим был Маммона. Он тоже не стал скрывать жуткого облика. Видимо, монитор был слишком маленьким для него, так что отображался только золотой фон. Иногда слышалось, как вздыхает бесёнок, которому тяжело держать ноутбук. Иногда он кряхтел и постукивал копытцами.

После него появился Левиафан. Стоило радоваться, что связь была плохая и изображение — тоже, поскольку виделись только его горящие глаза и чернота, полная щупалец. Слышалось пение китов из глубины океана. Голос Левиафана притуплял гул воды. На заднем фоне мелькали изуродованные отсутствием солнца на дне сирены и рыбоподобные существа.

Азазель не появился, поскольку решил соблюдать суверенитет, ведь Люцифер принёс в его гарем значительную сумму из адской казны.

Астарот явился наполовину, потому что из-за книг его было почти не видно. Во мраке блестели его очки, виднелся бархат халата. Лицо из-за фолиантов так и не показывалось. Иногда было видно, как слуга то и дело наполняет его чашку чаем.

Бафомет. Моё почтение, братья по несчастью. Я думал, вы уже давно сгнили в своих норах.

Маммона. Золото не гниёт, так что оставь свои надежды.

Астарот вздохнул, поскольку многие его фолианты со временем испортились, и ему стало немного грустно.

Левиафан презрительно фыркнул.

— Доброй ночи, господа, — бодро поприветствовал их главнокомандующий. — Чья была идея созвониться при помощи этой электронной коробки?

Бафомет. Думаю, это идея Маммоны, который боится выйти из своих владений. Когда он в последний раз был на верховном заседании? То-то же.

Левиафан. Я не покидаю своих владений. Одно твоё слово — и я сожру тебя.

— Спокойно, — примирительно произнёс Молох, посмотрев на одобрительно кивнувшего Слайза. — Мы встретились не для этого. Я хочу оповестить вас о том, что мне в подмогу придёт Тартар. Что вы думаете об этом? Одобряете ли вы это?

Астарот. Наш ответ что-то изменит?

Маммона. Я не против. Не придётся финансировать обмундирование армии. Если хотят оказывать помощь, так пусть делают это как подобает.

Бафомет. Жадный кусок дерьма. Но он прав. Это дорогая операция. Уверен, взамен они захотят что-то стоящее. Они уже поставили условия?

— Дипломатические отношения, — сообщил главнокомандующий. — Наверняка захотят себе львиную долю пирога.

Левиафан. Вы же знаете, как работать, братья. Просто утопите Люцифера наконец, и мы избавимся хотя бы от одной проблемы. Когда власть вернётся в руки Молоха, адские легионы будут достаточно сильны, чтобы загнать тартарианцев обратно в ледяную бездну, откуда они вылезли.

Слайз поджал губы, поскольку его немного зацепило такое замечание.

— Поосторожнее, Лев, ты обижаешь моего секретаря, — усмехнулся Молох. — Они первоклассные убийцы, и чтобы каждого загнать обратно, понадобится немало сил.

Маммона. И средств…

Бафомет. Вшивый о бане.

Астарот. В древних книгах должно быть что-то и об их слабом месте. Но Левиафан прав: будем решать проблемы по мере их поступления.

— То есть вы одобряете союз с нашими давними соперниками во имя победы? Не потому ли, что мне одному придётся разгребать это дерьмо? — с ухмылкой поинтересовался Молох. — И одному любоваться ножом в спине?

Бафомет злобно рассмеялся и хлопнул себя по колену.

Астарот. Брат, ты опытный в этих делах. У тебя на руках уже есть козырь.

Маммона. Я вознагражу тебя, как и обещал.

Левиафан. Недаром ты был выбран в наш круг вместо Люцифера. Оправдай своё место. Или уступи его.

— Поэтому мы и не семья, — хмыкнул Молох. — Верну себе власть — изменю этикет, чтобы никакого упоминания о «братьях» и подобном. Эгоистичные ублюдки.

Бафомет. Арфу себе заведи, соплежуй.

Астарот. Я бы не советовал менять древние традиции. Впрочем, у кого мощь, тот и заказывает музыку.

Маммона. Меркантильность — плод разумного эгоизма.

Левиафан. Если бы ты умирал в мучениях, я бы тебя добил, брат.

— Другого ответа я ни от кого и не ждал, — оскалился Молох. — До встречи в зале инициации, мрази, — и закрыл ноутбук.

Слайз вздохнул и покачал головой, с удручающим взглядом посмотрев на босса, мол, ну и разборки. Примерно в это время из душа вышел Люциан, приготовившийся спать. Он уставился на секретаря и главнокомандующего, подозревая неладное.

Молох хлопнул в ладоши.

— На что уставились? Выдвигаемся из этой дыры.

— Наконец-то! — обрадовался Слайз возможности больше не притворяться человеком.

— Твою мать… — заворчал Люциан и развернулся, возвращаясь в ванную за одеждой. Кровать… Она была так близко.

========== Оказия 12-2: Все, что я взял от любви — право на то, что больней ==========