Волшебник Земноморья

При этом слове Гед — по какой-то причуде памяти — увидел на мгновение огромного черного ворона на зеленой траве, глянувшего на него глазом, поблескивающим, как агат, и что-то сказавшего ему на осскильском языке; вот только слова те забылись.

— Про этот край ходят не очень-то хорошие слухи, — сказал Гед, продолжая изучать человека в сером и стараясь понять, кто он такой.

В его манере говорить и держать себя было что-то, наводящее на мысль, что он тоже волшебник и маг. Он говорил с Гедом смело, но в нем чувствовалась надломленность, как у побитой собаки, а в самом облике было что-то от больного, узника или раба.

— Ты с Рока, — возразил Геду незнакомец. — А волшебники с Рока любое волшебство, непохожее на их собственное, считают дурным.

— Сам-то ты кто?

— Путешественник. Купец с Осскиля. Здесь по торговым делам, — ответил человек в сером.

Видя, что Гед больше не собирается его ни о чем расспрашивать, он пожелал молодому человеку доброй ночи и пошел прочь по узким крутым улочкам, ведущим вверх от причалов.

Гед нерешительно повернулся к морю, не зная, следовать этому странному совету или нет, и поглядел на север. Красное зарево быстро гасло над холмами и ветреным морем. Надвигались серые сумерки, а по пятам за ними шла ночь.

Неожиданно Гед решил, куда плыть дальше, и, увидев на причале рыбака, выбиравшего сеть из лодки, поспешил к нему. Поздоровавшись, он спросил:

— Не знаешь, нет ли в порту корабля, уходящего утром на север — на Семел или Энлад?

— Вон тот большой корабль, — показал рыбак, — отправляется на Осскиль. Возможно, он остановится на Энладе.

Столь же поспешно Гед направился к указанному судну — большому шестидесятивесельному длинному кораблю, узкому, как змея; его высокий изогнутый нос украшали резьба и вставки из полукруглых перламутровых раковин, и на каждой была начертана руна Сифл. Быстроходный корабль, мрачноватый на вид, был готов к плаванью, весь экипаж находился на борту. Гед отыскал капитана корабля и попросился пассажиром до Осскиля.

— А чем будешь платить за проезд?

— Есть у меня кое-какие навыки в обращении с ветрами, — сказал Гед.

— Я сам заклинатель погоды. Больше нечего дать? Денег нет?

На Нижнем Торнинге островитяне, прощаясь с Гедом, заплатили ему бляшками из слоновой кости, которые употреблялись в тех краях Архипелага в качестве денег. Чтобы не обидеть добрых людей, он взял десять монет, хотя они давали намного больше. Теперь он протянул деньги осскильцу, но тот покачал головой:

— У нас такие фишки не в ходу. Если платить нечем, я тебя не возьму.

— Может, нужны рабочие руки? Я умею обращаться с веслом.

— Двух гребцов как раз не хватает. Иди, разыщи свою скамью, — сказал капитан и больше не обращал на Геда никакого внимания.

Вот так, сложив под гребную скамью жезл и мешок с книгами, Гед начал на осскильском корабле нелегкую службу гребца, которая растянулась на десять холодных зимних дней. Оррими они покинули на рассвете, и после первого дня Гед решил, что ему ни за что не привыкнуть к такой работе. Левая рука от старых ран в плече до сих пор болела и не слушалась, а опыт гребли в проливчиках вокруг Нижнего Торнинга не мог подготовить к тому, что пришлось делать теперь — без перерыва налегать на огромное весло галеры, толкая его то взад, то вперед под ритм, отбиваемый барабаном; и не от кого ждать сострадания или поблажки. Каждая смена сидела на веслах по два-три часа, затем уступала скамьи второй смене, но отдых казался Геду слишком коротким: не успевали отойти онемевшие мышцы, а уже снова приходилось занимать место на скамье. После второго дня работы он чувствовал себя еще хуже, но потом как-то притерпелся, и стало легче.