Волшебник Земноморья

Тварь, пожравшая душу Скиорха и завладевшая его телом, шагнула к Геду и протянула руки, чтобы схватить его. Слепой, яростный страх завладел Гедом, он размахнулся и обрушил свой жезл на капюшон, скрывающий лицо Тени. Под этим свирепым ударом, со свистом рассекшим воздух, плащ с капюшоном сплющились и упали бесформенной кучей на землю, как будто в них ничего не было, кроме воздуха. Спустя мгновение плащ с капюшоном поднялся, колыхаясь на ветру с развевающимися рукавами. То, что было телом Скиорха, приняв в себя Тень, превратилось во что-то вроде скорлупы, оболочки, напоминающей по форме человека, и как одежда, эта нематериальная плоть облегала теперь Тень, которая стала реальной, зримой. Дергаясь и колыхаясь под порывами ветра, вздымаясь и опадая, Тень надвигалась на Геда, протягивая руки, желая схватить его, — как когда-то однажды она уже схватила его на холме Рока. Если она сможет это сделать сейчас, то, войдя в него и мгновенно сбросив с себя оболочку Скиорха, Тень пожрет Геда изнутри и завладеет его волей и разумом.

Отбиваясь, Гед снова ударил по ней своим тяжелым, задымившимся жезлом, снова прибил ее к земле, но она снова поднялась и двинулась на него. Так он бил и бил по ней, но она поднималась; жезл его начал светиться, потом вдруг вспыхнул слепяще ярким светом, обжигая ему руку. Гед выронил жезл, попятился, потом резко повернулся и побежал.

Он убегал, геббет шел по пятам на расстоянии какого-то шага; нагнать Геда он никак не мог, но и не отставал. Гед не оглядывался. Он бежал и бежал сквозь тьму по пустынной равнине, и ему негде было укрыться. Еще раз геббет назвал его имя — хрипло, с присвистом. Так он сковал магические силы Геда, но над его телесными силами Тень не имела власти, она не могла заставить его остановиться. Гед бежал и бежал.

Ночная мгла сгущалась вокруг охотника и его дичи; тропу замело снегом, и Гед не знал, куда бежит. Тяжелые удары сердца молотом отдавались у него в голове, в глазах стоял красный туман, дыхание обжигало гортань; вскоре он не мог уже бежать по-настоящему, он просто брел вперед, спотыкаясь и пошатываясь. Его преследователь не отставал, но, казалось, ему что-то мешало схватить Геда, и Тень по-прежнему шла за ним на расстоянии шага. Потом геббет забормотал с присвистом что-то нечленораздельное, обращаясь к Геду, и тот понял, что до конца жизни обречен теперь слышать этот шепот, совсем тихий, едва уловимый. Но когда он расслышит и поймет, что означает этот шепот, тогда придется ему поддаться, уступить, придется ему уступить и остановиться… Усилием воли стряхивал он с себя это наваждение и продолжал брести дальше, поднимаясь по отлогому склону, уходящему куда-то вверх и пропадающему в мутной густой мгле снегопада. Потом почудилось ему, что где-то впереди проглянул свет, и там, откуда-то сверху, слышен голос, и голос этот зовет его:

— Иди! Иди сюда!

Гед попытался крикнуть в ответ, позвать на помощь, но собственный голос изменил ему. Теперь он уже наяву видел перед собой бледный свет, падающий ему навстречу из раскрытых ворот. Он не заметил никаких стен, но ворота разглядел ясно, и, увидев их, Гед остановился. Тогда геббет схватил его сзади за плащ, стремясь притянуть его ближе, чтобы ухватиться за тело. Из последних сил Гед рванулся к тускло освещенной двери, раскрытой перед ним. Он еще пытался повернуться и закрыть ее за собой, чтобы заслониться от геббета, но ноги уже не держали его. Перед глазами замелькали и поплыли огни. Он почувствовал, что падает, и ощутил, как в последний миг кто-то подхватил его. Но все душевные силы были уже истрачены, и Гед провалился в темноту.

7. Полет Ястреба

роснувшись, Гед долгое время лежал, осознавая радость пробуждения. Честно говоря, он уже не верил, что проснется когда-нибудь. Ему было приятно лежать, смотреть и видеть свет, этот ясный и беспредельный дневной свет, окружавший его со всех сторон. Ему казалось, что он купается в свете или плывет в лодке по очень тихому озеру. Наконец он понял, что лежит не в лодке, а в постели, правда, эта постель была не такой, в каких доводилось ему спать раньше.

Он нежился на самой настоящей кровати с высокими резными ножками. Он лежал поверх пышных матрасов из плотного шелка, набитых нежнейшим пухом, — вот почему ему показалось, что он плывет. Над кроватью нависал яркий малиновый полог, защищающий от сквозняков. Края полога были раздвинуты и привязаны к стойкам, образуя широкие просветы. Гед увидел, что находится в комнате с каменными стенами и каменным полом. В стене напротив было три высоких окна, за окнами виднелась унылая равнина, бурая, поросшая вереском, с беспорядочно разбросанными пятнами снега. Равнину освещало тусклое зимнее солнце. Судя по всему, комната располагалась достаточно высоко над землей, потому что из окон равнина просматривалась на очень большое расстояние.