Волшебник Земноморья. Могилы Атуана. Том 1

Перелезть через эту стену не составляло труда, потому что в ней со временем образовывалось множество трещин и выступов. Однажды, поздней весной, когда день клонился к вечеру, Поглощенная и еще одна девочка, которую звали Пенте, сидели на вершине стены. Им было лет по двенадцать. В этот час все девочки обычно находились в ткацкой комнате Большого Дома, которая размещалась в огромном каменном мезонине. Им полагалось сидеть там за большими ткацкими станками, рассохшимися и покоробленными, и ткать из скучной черной шерстяной пряжи полотно для своих черных одеяний. Девочки ускользнули оттуда, попросившись напиться. Колодец был во внутреннем дворе, и когда они утолили жажду, Арха сказала:

— Пойдем отсюда!

И увлекла Пенте за собой. Спустившись с холма, девочки обошли его и взобрались на стену с той стороны, откуда не видно Большого Дома. Теперь они сидели на самом верху, в десяти футах над землей, болтая босыми ногами. Они глядели на плоскую равнину, которая переходила на севере и востоке в бесконечность пустыни.

— Как хочется увидеть море! — сказала вдруг Пенте.

— Зачем? — спросила Арха, жуя горький стебелек травы, сорванный со стены.

Равнина только что отцвела. Все цветы пустыни — желтые, розовые и белые, низкорослые и быстро осыпающиеся — уже успели завязать семена, которые теперь разбрасывали; крючковатые цепкие колючки падали на землю, крохотные плюмажики и зонтики подхватывал ветер. В саду бело-розовые лепестки устилали землю под яблонями. Зеленели ветки деревьев. Сад был единственным зеленым местом на много миль вокруг Священного Селения. Всюду от одного края горизонта до другого виднелась лишь унылая коричневато-красная пустыня. Только вдалеке на горе стояла серебристо-голубая дымка первых бутонов зацветавшего шалфея.

— Зачем? — повторила Пенте. — Я и сама не знаю, зачем. Просто все здесь надоело, хочу увидеть что-нибудь другое. Все одно и то же. И ничего не происходит.

— Здесь истоки и начала всего происходящего в других местах, — сказала Арха.

— О да, конечно, я знаю... Но мне хочется посмотреть на то, что происходит в других местах.

Пенте улыбалась. Она была тихой, спокойной и уютной на вид девочкой. Почесывая подошвы босых ног о выступы нагретой солнцем стены, Пенте продолжала:

— Ты же знаешь, что совсем еще маленькой я жила у моря. Наша деревня находилась сразу за дюнами, и мы часто убегали играть на пляж, к самой воде. Помню, как однажды мы увидели проходившую по морю далеко от берега флотилию кораблей. Кто- то сбегал в деревню, и вскоре все жители, — и большие, и маленькие, — высыпали на берег. Корабли походили на драконов с красными крыльями. А у некоторых на носу красовались самые настоящие драконьи головы на длинных шеях. Они шли мимо Атуана под парусами, но это не были каргадские корабли. Староста сказал, что они пришли откуда-то с запада, из Внутренних Стран. Жители деревни боялись, что чужеземцы высадятся на берег. Но они просто проплыли мимо, и никто не знал, куда они направились. Может, собирались напасть на Карего-Ат. Но подумать только, они ведь в самом деле приплыли из страны колдунов, где у всех людей кожа такого же цвета, как грязь, и где каждый может заколдовать тебя так быстро, что ты и глазом моргнуть не успеешь.

— Только не меня! — свирепо сказала Арха. — И глядеть-то на них я не желаю. Все они прокляты: подлые, злые колдуны. Как они посмели проплыть так близко от Священной Земли?

— Ну, разумеется, я тоже думаю, что Божественный Король завоюет их земли, а самих чужеземцев сделает рабами. Но мне так хочется еще раз увидеть море! Знаешь, в лужах, которые оставались после отлива, мы находили маленьких осьминогов, и стоило крикнуть им: «Бууу!» — как они меняли цвет на белый... Гляди, вон идет старик Манан. Он, конечно, разыскивает тебя.

И вправду, вдоль внутренней стороны стены медленно шел слуга и страж Архи. Он остановился и выдернул из земли стебель дикого лука, пополнив им большой пучок, который держал в руке; потом выпрямился и огляделся по сторонам тусклыми коричневыми глазками. С годами он стал еще тучнее, а его безволосая желтоватая кожа блестела на солнце, будто смазанная жиром.

— Прыгай на мужскую сторону! — прошептала Арха.

И обе девочки, изгибаясь, как ящерки, легко соскользнули вниз по наружной стороне древней стены и затаились так, чтобы их не было видно. Они слышали шаги медленно удаляющегося Манана.

— Эй ты! Картофельная рожа! — еле слышно промурлыкала Арха, и ее дерзкий детский шепоток быстро стих, как ветер, прошелестевший в траве.

Тяжелая поступь стихла.

— Эй, там, — произнес неуверенно голос. — Это ты, малышка? Арха?

Ответом было молчание.

Манан двинулся дальше.

— Эй, картофельная рожа! — подражая подруге, прошептала Пенте и тут же простонала, изо всех сил стараясь подавить душивший ее смех.

— Кто тут? — спросил Манан.

Снова молчание.

— Ну ладно, ну хорошо, — вздохнул евнух, и снова затопала, удаляясь, его тяжелая поступь.