Волшебник Земноморья. Могилы Атуана. Том 1

Первый год, который девочка провела здесь, она жила в большой общей спальне вместе с другими послушницами, девочками от четырех до четырнадцати лет. Даже тогда Манан занимал особое место среди Десяти Попечителей, потому что был ее личным Попечителем, а ее детская кроватка стояла не в главной комнате — длинной, с низкими нависающими балками потолка, — а в маленькой нише, частично отгороженной от общей спальни Большого Дома. Оттуда она слышала, как другие девочки подолгу хихикали и шептались перед тем, как заснуть, а по утрам зевали в серых сумерках, заплетая друг другу волосы. А когда ее сделали Поглощенной, Архой, она начала спать одна в Малом Доме. И эта постель, и эта комната отныне стали ее постелью и ее комнатой на всю оставшуюся жизнь. Этот Дом был ее домом, Домом Жрицы Безымянных, и никто не смел войти в него без ее дозволения. Когда она была еще маленькой, то специально подольше не отвечала на стук в ее дверь, и лишь спустя некоторое время говорила: «Можно войти!» И ее раздражало, что две Верховные Жрицы — Коссиль и Тхар — входили к ней в Дом без стука, очевидно, считая ее дозволение чем-то само собой разумеющимся.

День проходил за днем, год за годом — все похожие один на другой. Девочки в Священном Селении у Атуанских Могил проводили время в классах, за уроками. Они не играли ни в какие игры, потому что на это просто не хватало времени. Они разучивали священные песнопения и танцы, изучали историю Кар гадских Земель и божественные таинства, особенно тех Богов, которым они предназначены служить: Божественного Короля, который царил в Авабате,и Братьев-Близнецов Атваха и Вулуаха. Но ритуалы и таинства Безымянных изучала только Арха, и только один учитель был у нее для этих уроков. Поэтому час или два Жрица занималась отдельно от девочек, но остальное ее время, как и у всех, уходило на повседневную работу. Они учились прясть и ткать овечью шерсть, они трудились в поле и в огороде, сажая злаки и овощи, убирая урожай. Они готовили себе пищу: варили чечевицу, мололи зерно на грубую муку для овсяной каши или тонкую муку для лепешек. Они заготавливали впрок выращенные ими продукты: лук, капусту, козий сыр, яблоки, мед.

Больше всего девочки любили те дни, когда их отпускали ловить рыбу в мутной зеленоватой реке, которая протекала в пустыне, в полумиле к северо-востоку от Священного Селения. Прихватив с собой вместо полдника яблоко или холодную лепешку и спрятавшись от солнца в укромном местечке, в камышах, они могли просидеть там целый день, глядя, как течет ленивая зеленая вода и тени облаков столь же медленно перемещаются в сторону гор. Иногда кто-то из девочек громко взвизгивал от восторга, выхватывая из воды сверкающую рыбину, которая, шлепнувшись о берег, тут же начинала хватать ртом воздух. Но в тот же миг появлялась Меббет и шипела, словно уж:

— Неужели не можешь помолчать, визгливая дуреха?

Меббет служила в Храме Божественного Короля. Эта молодая смуглая женщина имела твердый и острый характер. Рыбная ловля составляла главную страсть ее жизни. Поэтому на реке следовало сидеть от нее подальше и помалкивать, иначе после первой же оплошности она могла лишить вас удовольствия рыбалки, а вместо этого заставить летом в засуху таскать воду из реки. Это было самое трудное и тоскливое занятие; сначала идти по жаре, под палящим солнцем целых полмили вниз к реке, а затем, набрав два ведра воды, тащить их на коромысле в Священное Селение, да побыстрее. Первая сотня ярдов давалась легко, но потом ведра быстро тяжелели, коромысло жгло плечи, как раскаленное железо, а глаза слепли от жгучего света. Каждый шаг давался все труднее, все медленнее приближалась цель. Вот уже идешь по тропке меж овощных грядок в огороде, вот вступаешь в прохладную тень на заднем дворе за Большим Домом и с шумным плеском опорожняешь ведра в большую бочку. Но в ту же минуту надо поворачивать и начинать все сначала, и это повторяется снова и снова, и так день за днем, без конца.

Священным Селением называлась обнесенная стеной территория Храма. Здесь находились самые древние и самые чтимые святыни всех Четырех Каргадских Земель. За стеной Храма обитало сотни две людей и стояло много построек: три Храма, Большой Дом, Малый Дом, кельи, где жили евнухи-попечители. Снаружи, у самой стены, лепились бараки, где селились стражи, и хижины, где ютились рабы. Там же располагались амбары, склады, загоны для овец и коз, другие хозяйственные постройки. Все это выглядело как маленький городок, если смотреть издали, с вершин выжженных холмов, на которых не росло ничего, кроме шалфея и диких пустынных трав, жестких, как проволока, и образующих редкие, беспорядочно разбросанные кочки. Даже с равнины, на востоке, издалека можно было увидеть золотую кровлю Храма Богов-Близ- нецов, которая мерцала и отсвечивала, как крапинка слюды в каменной глыбе.