Волшебники парижской моды

Сенсация произвела нужный эффект: к ней потекли доллары. Элегантные заморские звезды, из Голливуда, стали самыми заядлыми клиентами Скиапарелли. Мей Уэст[235], «бродвейская императрица», чтобы иметь возможность одеваться у нее, не приезжая каждый раз в Европу на примерки, прислала ей свою гипсовую статую в натуральную величину. В 1935 году Скиапарелли переехала в красивейший особняк на Вандомской площади, купленный у мадам Шеруи. Погоня за нарядами не прекращалась. Но не единожды уже отмечали: преклонение перед всем эксцентричным предшествует великим катастрофам! Этим преклонением объясняется взлет того или иного кутюрье, обусловленный наличием несомненного таланта, но в первую очередь – точно отмеренного природой безупречного вкуса. Скиапарелли писала, что двадцать процентов женщин страдают комплексом неполноценности, семьдесят – иллюзиями. Она сама с самого начала творит для женщин с комплексом иллюзий.

Мей Уэст, 1937

Эльза Скиапарелли, 1950-е гг.

Мадлен Вионне

Эта скромная, прямая женщина со светлым лицом и всегда живым взглядом на протяжении двадцати лет была царицей Высокой моды, причем без шумной рекламы. Начинала Мадлен Вионне обычной швеей и прокладывала себе путь одна, без чьей-либо помощи. В двенадцать лет она поступила ученицей к портнихе, а в восемнадцать уехала в Англию, взяв с собой лишь маленький чемоданчик вещей да триста франков. Там она учила английский язык, шила платья, ухаживала за сумасшедшими в приюте для умалишенных, поступила, в конце концов, в большой Дом моды в Лондоне, а в возрасте двадцати пяти лет вернулась в Париж. Все это происходило до Первой мировой войны – в то время женщины отправлялись в поездки с огромными дорожными сундуками, а в них лежали расшитые и помпезные, как в эпоху Ренессанса, туалеты, изготовленные сестрами Калло. Для юной Мадлен работа в ателье сестер под руководством мадам Жербер, старшей из них, в совершенстве владевшей своим ремеслом, стала великолепной школой.

Мадлен Вионне за работой со своим деревянным манекеном, 1918

Спустя пять лет она уходит от сестер Калло и поступает на должность модельера к Дусе, работами которого всегда восторгалась. Дусе, чья вершина славы уже миновала, сказал ей: «Вы строите новый дом». На что она ответила: «Я зажгла небольшой огонек, но он может скоро погаснуть в густом воздухе этого старинного дома».

Исполненная воинственности как ревностная последовательница единственно возможной для нее веры, очень скоро Мадлен Вионне вместе со своим патроном, великим сеньором XVIII века, оказалась в оппозиции – все дружно бойкотиро-вали их новинки. Созданные ими смелые модели вызывали шок: к примеру, идет показ клиентке предлагаемого Домом моды ассортимента, появляется манекенщица в платье Мадлен, и продавщица небрежно говорит: «Об этом платье мы даже говорить не будем». Но дамы, обладающие тонким вкусом, хотели одеваться только у нее: Лантельм, Лавальер, прекрасная принцесса Сфорца[236]. Благодаря такой поддержке Мадлен за три года составила себе имя и состояние.

В 1912 году она уже на собственные деньги открыла ателье на улице Риволи, куда за ней перешла бо́льшая часть ее преданных клиентов. Однако собственное дело давалось непросто – не хватало твердой управляющей руки. Ее коммерческий директор был поэтом, читающим дни напролет Верлена[237]. Но в конце концов трудности удалось преодолеть, и Мадлен стала осуществлять свою мечту – создавать платья.

Затем началась война, был введен мораторий на все виды продукции, клиенты не оплачивали счетов, и ателье пришлось закрыть.

В 1919 году Мадлен вновь открыла свое дело. Через четыре года она приобрела аристократическое здание на авеню Монтень. Через короткий промежуток времени у нее уже работали более тысячи служащих, а в рядах клиентуры наметилось повальное увлечение моделями, получившими название «стопроцентная Вионне». В 1939 году Мадлен закончила свою профессиональную деятельность.

* * *

«Архитектор моды» – так всегда называли Мадлен Вионне. Своим убеждением, что платье, сшитое по выкройке, построенной с точностью архитектурного чертежа, бывает не только выразительным, но и элегантным, она обязана мадам Жербер. «Я делала “роллс-ройсы”, – говорила Мадлен Вионне, – а без мадам Жербер, возможно, могла бы делать только “форды”».

«Сезонная мода, – объясняла она, – хороша только для небольшого числа женщин. У каждой женщины должна быть своя манера одеваться, своя собственная мода». Для Мадлен Вионне мода прежде всего состояла в искусстве одеть именно эту женщину именно в такую ткань, чтобы каждая клиентка извлекла максимум пользы для себя. И Мадлен искала способ создавать платья, в которых движение не искажает линий, но позволяет им развиваться, видоизменяться, не нарушая общей гармонии.