Читаем Вопросы и ответы полностью

89 Захват Кипра арабами произошел в 649–650 годах. Когда арабы достигли Средиземного моря, то «сирийский наместник и будущий халиф Моавия деятельно принялся за постройку кораблей, экипаж которых состоял в первое время из местного, привычного к морю грекосирийского населения» (Васильев А. А. История Византийской империи. Время до Крестовых походов (до 1091 г.). СПб., 1998. С. 290). По свидетельству Феофана Исповедника, «Муавия с флотом приступил к Кипру, кораблей у него было тысяча и семьсот; он взял Констанцию со всем островом, который совершенно опустошил» (Феофан Византиец. Летопись от Диоклетиана до царя Михаила и сына его Феофилакта. Приск Панийский. Сказания Приска Панийскаго. Рязань, 2005. С. 294–295).

90

Это понятие (φιλόβιοι) в конкретном случае имеет отрицательный смысл, подразумевающий пристрастие к плотским утехам и преходящим наслаждениям земного бытия.

91 О данном произведении преп. Анастасия ничего не известно.

92 Греческий ученый С.Н. Саккос (Σακκος Σ.Ν. Περί Αναστασιών Σιναιτων. Θεσσαλονίκη, Σ. 155) отрицает принадлежность этого Вопроса перу преп. Анастасия Синаита, считая, что он написан неким пресвитером Анастасием. Однако рукописная традиция не подтверждает эти сомнения.

93Букв.: из эллинов.

94

Данный языческий («эллинский») тезис (απρονοητον είναι τον κοσμον) часто опровергали отцы Церкви. Ср. у св. Василя Великого: «У Бога ничто не оставлено без промышления и попечения» (См.: Свт. Василий Великий. Беседы на Шестоднев. 7, 5 // Свт. Василий Великий. Творения. Т. 1. М., 2008. С. 405).

95 Так цитирует преп. Анастасий.

96 Эта этимология слова «Израиль» была весьма распространенной в святоотеческой письменности. В том же самом виде, как у преп. Анастасия, она встречается, например, у преп. Макария Египетского. См.: Преп. Макарий Египетский.

Беседа 45, 4 (Собрание типа II. Духовные беседы) // Творения преподобного Макария Египетского. С. 456.

97 Преп. Анастасий ошибочно приводит слова пророка Амоса как слова пророка Иеремии. См. русский синодальный перевод, более соответствующий тексту Септуагинты: Ибо Господь Бог ничего не делает, не открыв Своей тайны рабам Своим пророкам (Ам. 3:7).

98 Так цитирует преп. Анастасий. Согласно св. Кириллу Александрийскому, «как скоро вселится в нас Спаситель наш Христос чрез Святого Духа, то вместе с тем будет, конечно, находиться в нас и Родитель Его, ибо Дух Христа есть Дух и Самого Отца» (Свт. Кирилл Александрийский. Толкование на Евангелие от Иоанна. X // Творения святителя Кирилла, Архиепископа Александрийского. Кн. 3. М., 2002. С. 570).

99

Ср. космологию Немесия: «Мировая стихия есть наименьшая часть конкретного тела. Стихий четыре: земля, вода, воздух и огонь; расположены они в вышеуказанном порядке (если переходить) от низших тел к высшим, они первоначальны и просты в сравнении с другими телами. И действительно, всякая стихия однородна (ομογενές) с тем, элемент чего она составляет. Ведь начало не однородно с тем, что происходит из него, стихия же совершенно однородна. А что земля и вода, воздух и огонь – стихии, это очевидно: в них ведь существенные (элементарные) качества (свойства) усматриваются и в потенции (Suvapei), и в действии ενεργεία), хотя, конечно, ни одна из этих стихий, подлежащих чувственному восприятию, не чужда смешения и соединения с другой стихией: все они как-то незаметно подмешаны и причастны друг другу в большей или меньшей степени, или природа каждой из них очевидна и в смешении» (Немесий, епископ Эмесский. О природе человека. М., 1996. С. 76). Во многом это учение восходит к античной философии и натурфилософии, но, в отличие от своих предшественников, Немесий «ясно учит о творческой разумной Причине, обусловливающей происхождение и взаимодействие стихий» (Владимирский Ф. С. Антропология и космология Немезия, еп. Емесскаго, в их отношении к древней философии и патриотической литературе. С. 39). Поэтому он и говорит: «Для того, чтобы никогда не погибли как и стихии, так и составленные из них тела, Творец премудро устроил так, что стихии переходят и друг в друга, и в составляемые из них тела, а эти последние опять разрешаются в стихии» (Там же. С. 78).

100 Ср.: «Ибо оттого и случаи безвременной смерти, и продолжительные болезни, что многие причащаются недостойно» (Благовестник, или Толкование блаженного Феофилакта, архиепископа Болгарского. Т. 3. Киев, 2006. С. 216).

101 Так цитирует преп. Анастасий, заменяя «к народу» в Септуагинте (в церковнославянском переводе – к людем своим) на «к отцам».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Моя жизнь во Христе
Моя жизнь во Христе

«Моя жизнь во Христе» — это замечательный сборник высказываний святого праведного Иоанна Кронштадтского по всем вопросам духовной жизни. Это живое слово человека, постигшего самую трудную науку из наук — общение с Богом и преподавшего эту безценную науку открыто и откровенно. Книга переиздавалась множество раз и стала излюбленным чтением большинства православных христиан. В этом издании впервые воспроизводится полный текст уникальной книги святого праведного Иоанна Кронштадтского «Моя жизнь во Христе», которую святой писал всю свою жизнь. Текст печатается по изданию 1893 года, с редакторскими правками Иоанна Кронштадтского, не сокращёнными последующей цензурой и досадными промахами редакторов и издателей. Составители старались максимально бережно отнестись к языку оригинала, скрупулёзно сверяя тексты и восполняя досадные потери, которые неизбежны при слепом копировании, предпринятом при подготовке разных изданий знаменитой книги.

Иоанн Кронштадтский , Св. прав. Иоанн Сергиев

Православие / Религия / Эзотерика
Православие и свобода
Православие и свобода

Представлять талантливую работу всегда приятно. А книга Олеси Николаевой «Православие и свобода» несомненно отмечена Божиим даром приумноженного таланта. В центре её внимания − проблема свободы воли, то есть та проблема, которая являлась мучительным вопросом для многих (и часто − выдающихся) умов, не просвещённых светом боговедения, но которая получает своё естественное разрешение лишь в невечернем свете Откровения. Ведь именно в лучах его открывается тот незыблемый факт, что свобода, то есть, по словам В. Лосского, «способность определять себя из самого себя», и «придаёт человеку отличающую его особенность: быть сотворённым по образу Божию, ту особенность, которую мы можем назвать личным его достоинством»[1]. Грехопадение исказило и извратило это первозданное достоинство. «Непослушанием Богу, которое проявилось как творение воли диавола, первые люди добровольно отпали от Бога и прилепились к диаволу, ввели себя в грех и грех в себя (см.: Рим. 5:19) и тем самым в основе нарушили весь моральный закон Божий, который является не чем иным, как волей Божией, требующей от человека одного − сознательного и добровольного послушания и вынужденной покорности»[2]. Правда, свобода воли как изначальный дар Божий не была полностью утеряна человеком, но вернуть её в прежней чистоте он сам по себе не был уже способен. Это было по силам только Спасителю мира. Поэтому, как говорит преподобный Иоанн Дамаскин, «Господь, пожалев собственное творение, добровольно принявшее страсть греха, словно посев вражий, воспринял болящее целиком, чтобы в целом исцелить: ибо "невоспринятое неисцеляемо". А что воспринято, то и спасается. Что же пало и прежде пострадало, как не ум и его разумное стремление, то есть воление? Это, стало быть, и нуждалось в исцелении − ведь грех есть болезнь воли. Если Он не воспринял разумную и мыслящую душу и её воление, то не уврачевал страдание человеческой природы − потому-то Он и воспринял воление»[3]. А благодаря такому восприятию Спасителем человеческой воли и для нас открылся путь к Царству Божиему − путь узкий и тесный, но единственный. И Царство это − лишь для свободно избравших сей путь, и стяжается оно одним только подвигом высшей свободы, то есть добровольным подчинением воле Божией.Об этом и говорится в книге Олеси Николаевой. Великим достоинством её, на наш взгляд, является тот факт, что о свободе здесь пишется свободно. Композиция книги, её стиль, речевые обороты − свободны. Мысль течёт плавно, не бурля мутным потоком перед искусственными плотинами ложных антиномий приземлённого рассудка. Но чувствуется, что свобода эта − плод многих духовных борений автора, прошлых исканий и смятений, то есть плод личного духовного опыта. Именно такой «опытный» характер и придаёт сочинению Олеси Николаевой убедительность.Безусловно, её книга − отнюдь не богословско-научный трактат и не претендует на это. Отсюда вряд ли можно требовать от автора предельной и ювелирной точности формулировок и отдельных высказываний. Данная книга − скорее богословско-философское эссе или даже богословско-публицистическое и апологетическое произведение. Но, будучи таковым, сочинение Олеси Николаевой целиком зиждется на Священном Писании и святоотеческом Предании, что является, несомненно, великим достоинством его. А литературный талант автора делает сокровищницу Писания и Предания доступным для широкого круга православных читателей, что в настоящее время представляется особенно насущным. Поэтому, думается, книга Олеси Николаевой привлечёт внимание как людей, сведущих в богословии, так и тех, которые только вступают в «притвор» боговедения.Профессор Московской Духовной Академии и Семинарии,доктор церковной истории А. И. Сидоров© Московское Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 2002По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II

Олеся Александровна Николаева

Православие / Религиоведение / Христианство / Эзотерика / Образование и наука
«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века
«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.

Елена Александровна Бузько

Православие / Прочая старинная литература / Религия / Эзотерика / Древние книги