Вор весны

Арес не выглядит счастливым от того, что мне удалось одурачить его, ни капли. Он свирепо на меня смотрит, и я вспоминаю силу его толчка, когда я падаю на трон, и он наклоняется надо мной.

Не совершила ли я ужасную ошибку?

Эметрия возвращается с бокалом вина и чем-то горячим и дымящимся для Ареса. Он берет оба, и она поворачивается ко мне, пока он занят.

— С тобой все хорошо? — спрашивает она.

— Я в порядке.

Она поднимает бровь.

— У тебя колено кровоточит.

— Да? — я смотрю вниз. Совсем забыла. — Ой.

Она вздыхает, усаживая меня на стул, прежде чем принести таз с водой. Она чистит и перевязывает ссадину. Я все еще чувствую это, хотя уверена, завтра синяки будут сильнее.

Перевязав колено, она омывает мои руки и приносит мне чашу чего-то теплого. Словно свет костра обращается жидкостью и превращает мои суставы в сироп.

Она снова выходит из комнаты, а я впадаю в полудрему, откидываясь на стуле.

Думаю, в какой-то момент Аид просыпается и бормочет что-то Аресу. Его голос слаб, и я хочу подойти к нему, но усталость приковывает меня к месту.

— Что ты здесь делаешь?

Арес фыркает.

— Всегда благодарный. Очевидно, спасаю твою жизнь.

— Удивлен, что ты здесь не для того, чтобы покончить с начатым.

— Заманчиво, но не спортивно, — он делает паузу, и его лицо каменеет. — Я не знал, — говорит он, — что Мама…

— Ты не хотел знать.

Аид переворачивается, и мы оба снова погружаемся в сон.

Я резко просыпаюсь, когда Эметрия собирает свои инструменты под тяжелым одеялом.

— Сейчас с ним все должно быть в порядке, — говорит она мне, встречаясь со мной взглядом. — Лорд Арес? Мы можем идти, как только вы будете готовы.

— Я готов идти, — он встает со стула, снова натягивая рубашку.

— Вы уходите? — спрашиваю я Эметрию.

— Да.

— Разве вы не хотите… лично убедиться, что с ним все в порядке?

— Уверена, ты хорошо о нем позаботишься, — она делает паузу. — Ты спишь с ним?

— Я… Простите?

— Ты спишь с ним? Ранее ты сказала, что он может думать о тебе, обнаженной…

Мои щеки горят.

— Нет.

Пока.

— Очень хорошо.

— Я… я этого не понимаю. Вы явно заботитесь о нем. Так почему вы не хотите остаться?

— Сложно объяснить, — отвечает она. — Береги… береги себя, Сефи.

Она выходит из комнаты, не оглядываясь. Арес делает то же, всего на секунду с чем-то похожим на сожаление. Он открывает рот, словно хочет что-то сказать, но быстро отмахивается.

23. Последсвие

Я просыпаюсь от того, что кто-то гладит меня по волосам, и вздрагиваю от того, что ночь, дни и часы, бывшие до этого, возвращаются в поразительном качестве.

— Сефона.

Я поворачиваюсь лицом к Аиду. Он лежит рядом со мной, раскинув руки, все еще бледный, но цвет кожи лучше прежнего.

Я хватаю его лицо, сжимая так крепко, как только осмеливаюсь.

— Ты жив, — шепчу я, проверяя цвет его глаз. Они яркие и искрящиеся, как шампанское.

Он улыбается мне, реальной, настоящей улыбкой, без проблесков боли внутри.

— Разочарована?

Я бросаюсь в его объятия, с силой рыдая у его шеи.

— Ты напугал меня.

Робкие пальцы тянутся вверх, чтобы прижать меня к себе, хрупкие и нерешительные, но настоящие и живые.

— Прости, — говорит он дрожащим голосом.

Я и сама дрожу в его объятиях, захлебываясь слезами.

— С тобой все в порядке.

— Похоже на то.

— Мы… нам пришлось позвать твоего брата, — говорю я ему. — Прости, у нас не было выбора.

Он замирает.

— Кажется, я помню, что он был здесь, — говорит он. — Он ничего тебе не сделал?

— Нет, нет все в…

— Что он просил взамен на свою помощь?

Я сглатываю.

— Услугу, — говорю я. — От Эметрии… и от меня. Хотя он не может заставить меня что-либо сделать, так что…

Он открывает рот, чтобы заговорить, но я прижимаю пальцы к его губам.

— Не надо. Что бы это ни было. Дело сделано, ты жив, оно того стоило. Не говори ничего.

Он вздыхает, откидываясь на подушки.

Я более внимательно изучаю его лицо.

— Как ты себя чувствуешь?

— Слабым, — сказал он. — Все еще уставшим. Голодным.

— Это хороший знак, — я поглаживаю его волосы, но резко останавливаюсь, осознавая всю интимность этого действия теперь, когда он пришел в себя.

— Я… принесу тебе поесть.

И себе возьму.

Он стонет, когда я встаю с кровати.

— Раз уж надо.

Я делаю несколько шагов и понимаю, что он пытается следовать за мной.

— Что ты делаешь? Возвращайся в постель!

— Ты приказала мне оставаться рядом с тобой. Я должен следовать за тобой, пока ты не прикажешь мне остановиться, — у него не должно быть сил выглядеть таким озорным, но каким-то непостижимым образом ему это удается.

— О, э, хорошо, перестань.

— Ты должна сказать что перестать.

— Я, э, эм… Луливер Эдельсвард Лор, тебе не обязательно оставаться рядом со мной. Я освобождаю тебя от этого приказа.

— Почти жаль, — вздыхает он и падает навзничь. Прямо перед тем, как силы покидают его, я успеваю уложить его на кровать.

Он ухмыляется подо мной.

— Снова меня поцелуешь?

— Нет, — говорю я, надеясь, что взгляд скрывает мой румянец, — пока нет.

— Что ж, ради этого стоит жить…

Я укладываю его обратно и направляюсь на кухню, накручивая кончик волос. Со всем, что произошло между этим моментом и поцелуем, у меня не было времени осмыслить, что это значит.