Ворон на дереве

grazia dal ciel, imploratela tosto.

Desdemona. – Perche?

Otello. – Taffretta. Uccidere non voglio l’anima tua.

Вдруг у них в комнате погас свет. И тогда я решился. Нет, не подумайте. Я совсем не хотел их убивать. За всю свою жизнь я мухи не тронул. Я хотел только вбежать к ним в комнату и прекратить эту вакханалию. Я хотел их убедить не делать этого. Я весь дрожал, но был полон решимости действовать. Когда я бегом спускался по лестнице, ветер свистел у меня в ушах. И продолжала греметь на весь дом музыка:

Desdemona. – D’uccider parli? (Говоришь, убить?)

Otello. – Si. (Да.)

Desdemona. – Pietа di me, mio Dio. (Смилуйся надо мной, о Боже.)

Otello. – Amen! (Аминь!)

Я выбежал на улицу, пересек маленький дворик и вбежал в ее подъезд. Меня шатало из стороны в сторону от возбуждения. Как во сне, я поднимался по лестнице, ведущей в ее квартиру. Сколько раз раньше я уже доходил до ее двери, но у меня не хватало мужества постучать. И я всегда возвращался ни с чем, проклиная свою нерешительность. И вот я опять стоял у ее порога и слышал ревущую из моей квартиры музыку:

Desdena. – E abbiate pietа

voi pure! (И все же сжальтесь!)

Otello. – Pensa a tuoi peccati. (Думай о твоих грехах.)

Desdemona. – Mio peccato e l’amor. (Мой грех – любовь.)

Otello. – Percio tu muori. (Поэтому ты умрешь.)

Я толкнул дверь. Она открылась. Вся квартира была залита светом. Я прошел из прихожей в комнату и сразу же увидел их всех. Они лежали в крови. У одного парня еще дергалась нога в конвульсиях. Но они были уже мертвы. И через распахнутое окно я увидел балкон своей квартиры, откуда все еще гремела музыка.

Otello. – Confessa. Bada alla spergiuro… Pensa sei su tuo letto di morte.

Desdemona. – Non per morir.

Otello. – Per morir tosto…

И она лежала, бездыханна, на смертном одре. О, это Letto di morte!»

9

Некоторое время все молчали, ошеломленные услышанным. Никому не хотелось говорить. Новенький уставился в одну точку и не мог произнести ни единого слова. Вероятно, в эту минуту он продолжал видеть эту страшную картину. Так в тот вечер все и разошлись по своим палатам, находясь под тяжелым впечатлением от рассказанной им истории. Все они как будто заново пережили ту страшную трагедию, потрясшую еще совсем недавно город.

На следующий день Астральное Тело выписывали из больницы. Пришедшая его провожать Елизавета Вторая пошутила:

– Господин астролог, вам нельзя уходить отсюда, иначе звезды начнут сходить с орбит и падать на нас.

– А я и не собираюсь надолго уходить, – ответил Астральное Тело. – Вот только отдам там нужные распоряжения и вернусь.

– А у меня такое предчувствие, что вы когда-нибудь нас покинете, – сказала Карусель. – Ведь все рано или поздно нас покидают.

 Несколько сконфуженный таким замечанием, Астральное Тело решил дать своим питомцам наставление. Он прошел с ними в большой холл мимо прислонившихся к стене или полулежащих на полу коридора несчастных больных.

– Конечно, – сказал он им,– какой резон оставаться с вами дольше, чем положено временем. Я – астральное существо, а астральные тела живут в космосе. Однако, расставаясь с вами, я испытываю некоторые угрызения совести, потому что мое пребывание здесь так вам ничего и не дало. Вы, наивные люди, всегда останетесь несчастными, полагая, что во Вселенной существует какой-то порядок, что там есть какие-то законы и что всем правит здравый смысл. Ерунда!

– Так что же получается, – воскликнула Карусель. – Вселенная – это хаос?

– Sancta simplicitas! Святая простота! Там обязан царить хаос, потому что там никто никому ничего не должен. И вы, маленькие букашки, должны это усвоить для себя, как азбуку, как то, что Поллукс и Кастор находятся в одном созвездии.

– Это мы знаем, – заявила Елизавета Вторая с ученым видом. – Мы также знаем, что в одном созвездии находятся Беллятрикс, Ригель и Бетельгейзе…

Астральное Тело остановил ее движением руки.

– Я работаю в модуле Метагалактики в продолжение семисот пятидесяти парсек, и нигде я не встречал таких тупых, ограниченных и самодовольных существ, как вы, старающихся походить друг на друга. Девизом модулятора вот уже в течение миллионов парсек считается: «Обособление, разнообразие и движение». А где у вас, скажите мне, разнообразие и движение? Должен по секрету признаться вам, что в ходе какого-то эксперимента Богом были запущены мириады метагалактик в движение. И до сих пор все астральные существа, восхищаясь, удивляются и пытаются разгадать, наблюдая космос в продолжение миллиардов парсек, эту самодвижущуюся работу Творца. И только вы не меняетесь, остаетесь всегда такими же вульгарными кретинами с преступными наклонностями. Вы никогда не станете счастливыми. Если вы сами не станете лучше, кто же вас ими сделает? Наш творец? У него достаточно дел и без вас.