Воронья шпора

Граф слышал вокруг себя топот металлических башмаков по камням, пыхтение сошедшихся в невидимой схватке. Отличить врага от друга в такой обстановке было полностью невозможно, и ему вдруг представилось, что он со всех сторон окружен готовыми сразить его противниками, отчего по коже его продрал холодок. Мысль о том, чтобы оставить недобитых врагов за спиной, совершенно не нравилась ему, однако они и в самом деле бежали, а кроме того, половина их погибла в ходе преследования – в этом Оксфорд был уверен. Граф поджал губы и вытер какой-то подвернувшейся под руку тряпкой клинок. К его досаде, рука нащупала под тканью щербины и заусенцы, пожалуй, слишком глубокие для того, чтобы их можно было заполировать. Он выругался, а потом крикнул свой приказ, обращаясь скорее к окружавшему его туману:

– Строимся! Оксфордцы! Строимся в порядке вокруг меня! Капитаны и сержанты, собирайте людей! Оксфордцы!

Вокруг него послышались отклики: его люди останавливались, тяжело дыша после боя. Многие, забрызганные кровью, озирались по сторонам одичалыми глазами, потрясенные тем, что только что пережили; другие ухмылялись и пересмеивались, радуясь тому, что убивали и остались живы.

Строй восстанавливался медленно; уже угрюмо поглядывая по сторонам, солдаты понимали, что им предстоит возвращение в гущу опасности. Пара злых голосов порекомендовала Оксфорду отправляться в дальнюю даль, после чего разъяренные капитаны и сержанты принялись объезжать неровные ряды, угрожая немедленно размозжить голову всякого, кто посмеет нанести оскорбление своему господину. Граф Оксфорд являлся лендлордом почти всех своих офицеров, что подразумевало их безоговорочную поддержку. Но в любом случае эти поседевшие в походах мужи не имели времени на розыски грубиянов, посмевших нанести оскорбление лорду под покровом тумана и из середины толпы.

Поднялся легкий ветерок, суля некоторую надежду на то, что он прогонит туман, пока они будут возвращаться на поле боя. Ощущение замкнутости за последнее время только окрепло, странным образом мешая некоторым вздохнуть полной грудью, так что солдаты на ходу тяжело дышали и пыхтели, как кузнечные мехи.

Оксфорд занял место во второй шеренге, горделиво покачиваясь в седле рядом с дюжиной других всадников. Он поздравлял своих знакомых, и, по правде сказать, у всех них были основания для гордости. Теперь, в это утро, ему оставалось пожелать только одного: получить возможность нанести удар одному из сыновей Ричарда Йорка. Если же это не удастся, Оксфорд надеялся пробиться к обозу и запасам короля-самозванца. Самое лучшее следовало искать за средним полком Эдуарда. Подобная возможность стала бы ответом на его молитвы, и на ее осуществление имелись все шансы. Граф знал, что вместе со своими людьми удалился на милю от поля боя. Ощутив его волнение, конь заторопился, и всаднику пришлось сдержать его.

– Ищите Пламенеющее Солнце! – обратился он к своим людям. – Дайте мне знать, как только заметите врага!

Гербом его собственной семьи служила золотая estoile, звезда с шестью волнистыми лучами. Его люди носили на груди бляшку в виде отлитой из пьютера звезды, и такая же звезда украшала собой огромные знамена, колышущиеся над их головами. Оксфорд подумал о том, насколько похожи их с Эдуардом гербы. И языки пламени, и лучи способны жечь.

Спереди до слуха графа донеслись резкие, полные страха и смятения крики, причины которых он понять не мог. Долг требовал, чтобы Оксфорд вернулся на бранное поле, и местный успех не позволял ему уклониться от этой обязанности, так что он послал своих людей вперед, хотя воздух вдруг наполнился стрелами, и некоторые из находившихся рядом воинов с железным лязгом повалились на землю.

– Измена! – донеслось спереди, и этот крик подхватили полные паники голоса. Оксфорд ударил в бока коня шпорами, проливая новую кровь. Животное рванулось вперед, расталкивая его собственных солдат.

– О чем крик? Какая измена? – обратился он к своим капитанам.

Однако посреди пелены тумана те могли только пожать плечами. А крик все продолжался:

– Измена! Предатели!

– Кто этот человек? Кто кричит? Оксфорд здесь! Оксфордцы! – Капитаны графа вновь и вновь выкрикивали его имя, однако спереди доносились звуки боя, и Оксфорду оставалось только пробиваться к месту, откуда они исходили.

Ливень стрел утих, и он увидел, что его люди убивают сбившихся в кучу стрелков.

– Боже, сделай так, чтобы это были резервы Йорка! – почти неслышно выдохнул Оксфорд. В тот день ему уже приводилось творить чудеса, и он мог сотворить еще. Однако крики про измену и предательство становились громче с каждым мгновением. Граф попытался что-то разглядеть в пелене тумана – и с ужасом поник в седле.