Вороний остров

Она указала на одного из мужчин в группе. Из-за расстояния между ним и камерой черты его лица казались немного смазанными, но он точно был белым и темноволосым, а также выделялся среди остальных своим высоким ростом. Он был одет в серый костюм и белую рубашку с галстуком-бабочкой. Судя по его строгой одежде, он, скорее всего, пришел в бар с благотворительного ужина. Из-за плохого качества фото его глаза казались темными провалами.

Трэвис наклонился над снимком:

– Не могу вам сказать с точностью. Невозможно было точно определить, кто находился в отеле в тот вечер, потому что хотя у меня и был полный список гостей благотворительного мероприятия, бар был открыт для широкой публики. Туда любой мог забрести прямо с улицы, – Трэвис повернул голову, стараясь получше рассмотреть объект внимания Ребекки, и спросил: – Почему этот человек вас заинтересовал? Вы его знаете?

Баунерс быстро сдвинула оба снимка – с Луизой и улыбающимся незнакомцем, и с группой посетителей бара – и повернула их так, чтобы Ребекка могла их сравнить.

– Не торопитесь, – нарочито спокойно произнесла женщина-детектив, но Ребекка почувствовала, что спокойствием здесь и не пахнет. Назревало нечто важное!

– Я не уверена, но мне кажется, – забормотала Ребекка, пристально вглядываясь в лицо мужчины.

И тут ее словно ударила молния.

Осознание того, что и кого она видит, лавиной обрушилось на нее.

Ранее

Одевшись, Ребекка вышла из ванной и обнаружила, что хозяин дома – и ее случайный знакомый на одну ночь – заправляет постель. Он стоял к ней спиной, склонившись над кроватью, одетый в белую майку и серые спортивные штаны. Мужчина ее не замечал, и Ребекка замерла в дверях, не зная, что делать. Она оглянулась по сторонам, осматривая его дом: обстановка была красивая и стильная, на стенах фотографии старого Нью-Йорка. Из кухни слева доносился запах кофе и бекона, а гостиная, в которую открывалась дверь спальни, была залита ранним утренним солнцем. Кровать стояла у стены из красного кирпича, на которой была закреплена плоская витрина, а в ней футболка с автографом и с именем «АНРИ» и номером 14.

– Любишь футбол?

Он вздрогнул, обернулся, увидел Ребекку, вслед за ней посмотрел на стену и улыбнулся:

– Да, так и есть, я настоящий фанат, а Тьерри Анри[15]

всегда был моим кумиром.

Ребекка только кивнула в ответ, не зная, что еще сказать.

Она снова подумала о том, как ее случайный знакомый хорош собой. Ей было тридцать девять, а он был по крайней мере на пятнадцать лет старше нее, в волосах пробивалась седина, но она ему шла. И он был в хорошей форме, спортивный, подтянутый и ухоженный.

– Послушай, – сказал он, – я хочу еще раз извиниться.

Он замялся, но потом решился:

– Похоже, вчера мы серьезно перебрали. Настолько серьезно, что даже не помним имен друг друга. Мне надо срочно исправиться! – Он улыбнулся и протянул ей руку, явно надеясь, что Ребекка ответит на рукопожатие. – Позволь представиться, меня зовут Даниэль.

Ребекка на мгновение заколебалась, а потом протянула свою руку в ответ.

– А я Ребекка, – просто сказала она.

Они смотрели друг на друга, не зная, что еще добавить, чтобы заполнить неловкую паузу. А потом оба рассмеялись и сразу почувствовали себя более уверенно.

– Знаешь, мне надо кое в чем признаться, – сказал он, и Ребекке вдруг стало не по себе. – У меня кое-кто есть, да и у тебя, наверное, тоже…

Ребекка усмехнулась:

– У меня в жизни все немного сложнее.

– Ну и ладно, – ответил мужчина, и она успокоилась, почувствовав, что он не попросит о продолжении. – Я уже говорил и повторюсь, что такие ситуации для меня в новинку.

Понимаешь, мы с ней сейчас… Не знаю, как лучше сказать… У нас, как говорится, все сложно, но это не оправдание. Честное слово, вчера вечером я странно себя повел.

Почему-то, хотя Ребекка почти ничего не знала о нем, кроме его имени, она ему поверила. Он казался таким искренним, таким серьезным. Внезапно она захотела рассказать ему о Гарете, об их расставании, потому что избитая формулировка «все сложно» как нельзя лучше описывала ее отношения с бывшим мужем в настоящий момент. Да, они разъехались, но мысль о его неверности до сих пор причиняла ей боль, и они находились в странном состоянии равновесия, из которого оба не хотели выходить, потому что так им было удобно.

– Скорее всего, я ей ничего рассказывать не буду, – признался Даниэль, и голос его предательски дрогнул.

Она не знала, что ответить, потому что пока не определилась, что она скажет Гарету, но чувствовала, что, скорее всего, промолчит. Не стоит усугублять и без того непростую ситуацию. Поэтому она покачала головой и произнесла:

– Не волнуйся, я тоже болтать не настроена. Это слишком… – она замялась в поисках слова и остановилась на том же банальном «сложно».

Он улыбнулся в ответ, и оба опять погрузились в неловкое молчание. Они просто смотрели друг на друга, не зная, что еще сказать.

– Думаю, что мне лучше уйти, Даниэль, – наконец вымолвила Ребекка.

– Помнишь фильм «Полицейский из Беверли-Хиллз»?

Она нахмурилась, ошеломленная сменой темы разговора.