Третья группа опирается на ваше понимание того, что одних внешних изменений недостаточно, чтобы прекратить вашу неудовлетворённость и страдание. Вы видите, что действие начинается с мысли и что неблагие мысли сами по себе причиняют огромное страдание. Итак, вы пытаетесь тренировать и дисциплинировать свой ум. Начав наблюдать свой ум, вы видите, что, несмотря на все ваши благие намерения, в вашем сознании снова и снова возникают вредные мысли, связанные с алчностью, ненавистью, заблуждением и сомнением. Вы также видите, что единственный способ не попасть в эти ментальные ловушки – искренне и старательно прилагать усилия к тому, чтобы избежать негативных паттернов мышления, преодолеть их, если они возникают, и развивать и поддерживать позитивные мысли. Более того, вы видите, что для положительных изменений как снаружи, так и внутри, необходима внимательность. Внимательность не так-то просто развить без сосредоточения, поскольку именно сосредоточение помогает вам видеть вещи так, как они есть на самом деле. Правильное усилие, правильная внимательность и правильное сосредоточение объединяются в группу, связанную с аспектом сосредоточения на пути.
Итак, вы продвигаетесь дальше и дальше по спирали, практикуя восемь шагов пути. С каждым витком спирали ваша алчность, ненависть и заблуждение уменьшаются. С каждым витком ваше понимание истин о неудовлетворённости, её причине, её прекращении и пути к её прекращению углубляется. С какого бы шага вы ни начали путь, он соединяется с другими, так что все шаги поддерживают друг друга. Каким бы ни был ваш уровень понимания в самом начале, результат пути всегда один: прекращение страдания и в конечном итоге высшая степень спокойствия и счастья.
Просветление
Некоторые люди смеются над идеей просветления. Я видел, как в Интернете, на форумах, где обсуждают Дхамму, люди говорят о просветлении, используя гневные или уничижительные обороты речи. Возможно, они неверно представляют себе, что такое просветление. Просветление – это не что иное, как полное прекращение обжигающей боли, вызываемой алчностью, ненавистью и заблуждением. Оно окончательно и бесповоротно гасит огонь рождений, роста, распада, смерти, печали, скорби, горя и отчаяния.
Люди, высмеивающие просветление, могут бояться, что, потушив этот огонь, останутся без всякого смысла к существованию в холодной тьме отчаяния. Они могут путать болезненный жгущий их изнутри огонь с огнём, давшим начало цивилизации, или с искрами электричества. Однако когда болезненный огонь заблуждения угасает, остаётся не ледяной воздух кромешной зимней ночи. Состояние, которое достигается, не мрачно и не безжизненно. Вовсе нет. Когда огонь алчности, ненависти, заблуждения, рождений, роста, распада, смерти, печали, скорби, горя и отчаяния угасает, наступает абсолютный мир, полное спокойствие, полное умиротворение, полное и невыразимое счастье при стопроцентной ясности, чистоте и энергичности ума и чувств. Просветление – это внутренний свет, внутренняя ясность, внутреннее тепло.
Освободившись от бремени всех психических раздражителей: алчности, ненависти и заблуждения – ум и тело ощущают бодрость. Мы не привыкли к такой лёгкости. Мы привыкли жить с тяжёлой головой, тяжёлым сердцем и тяжёлым телом. Перспектива обзавестись лёгким сердцем заставляет нас немного нервничать. Мы боимся, что эта лёгкость сделает нас легкомысленными. Наша тяжесть и наши страдания стали для нас настолько привычными, что мы боимся потерять ориентацию, если освободимся от них.
Что-то похожее произошло с одним моим другом. Его перевели по работе в новый офис, и он переехал в другую квартиру, рядом с оживлённым вокзалом. Много ночей после переезда он не мог заснуть из-за шума поездов и толп приезжавших и уезжавших людей. Через несколько лет его перевели в другой офис, и ему снова пришлось переехать. Его новая квартира была очень тихой. И снова ему не удавалось уснуть много ночей подряд. Он настолько привык к шуму и суматохе, что они были необходимы ему, чтобы расслабиться и уснуть! Подобно моему другу, мы настолько сжились со своими тяжёлыми и некомфортными привычками ума, что боимся испытать чувство утраты, если они исчезнут.
Наша ситуация также напоминает мне историю человека, о котором я прочёл, когда жил в Вашингтоне. Этот человек отбывал пожизненное заключение за убийство. Благодаря хорошему поведению в тюрьме через десять лет у него появилась возможность получить досрочное освобождение. Однажды к нему приехал журналист, чтобы взять интервью, и спросил его: «Вы, должно быть, очень счастливы возможности досрочного освобождения?»