Восходящая Тень

Родовые вожди других кланов – вожди держались кланами, а не сообществами, – сидели, скрестив ноги, перед глубоким уступом. Между ними и уступом шестью кучками держались вооруженные люди. Одну из групп составляли Девы. Скорее всего, эти воины пришли сюда ради чести своих клановых вождей. Севанна могла привести с собой Дев, хотя Авиенда говорила, что та никогда не была Фар Дарайз Май. Но кланов-то явилось пять, а не шесть… К тому же одна группа состояла не из десяти, а из одиннадцати человек. Ранду достаточно было одного взгляда на огненно-рыжий затылок возглавлявшего ее человека, чтобы узнать Куладина.

На самом уступе стояла золотоволосая женщина с серой шалью на плечах. Украшений у нее было не меньше, чем у той женщины, которая встретила Ранда у ярмарочных палаток. Не приходилось сомневаться в том, что это Севанна. Там же находились и вожди четырех кланов – без оружия, не считая длинных ножей у пояса. Один из них, в котором, по рассказам Руарка, Ранд легко узнал предводителя Гошиен Бэила, был, пожалуй, самым высоким человеком, какого ему доводилось видеть, – ростом он превосходил Руарка или самого Ранда не меньше чем на ладонь. Севанна говорила, и ее слова – видимо, тому каким-то образом способствовала форма каньона – были слышны повсюду:

– …должны позволить ему говорить! – Стояла она, высоко подняв голову и напряженно выпрямив спину. В голосе женщины, гневном и требовательном, звучала страстная воля. – Я настаиваю на своем праве! Пока не избран новый вождь, я возглавляю Шайдо и говорю от имени Суладрика. Я настаиваю на своем праве!

– Ты действительно говоришь за Суладрика, пока не избран новый вождь, хозяйка крова, – раздраженно произнес седовласый мужчина с дочерна загорелым морщинистым лицом. Ган, вождь клана Томанелле, в Двуречье считался бы человеком среднего роста, но среди айильцев выглядел чуть ли не коротышкой. – Я не сомневаюсь, что права хозяйки крова тебе прекрасно известны, но, боюсь, с правами кланового вождя дело обстоит иначе. Только побывавший в Руидине может говорить с этого места. Тебе это позволено, ибо ты здесь вместо Суладрика. – Судя по тону, последнее обстоятельство не слишком радовало вождя, впрочем, Ган походил на человека, которого вообще мало что радовало. – …А Куладину, по сообщениям ходящих по снам, было отказано в праве войти в Руидин.

Куладин что-то яростно выкрикнул в ответ, но слов было не разобрать. Видимо, звук разносился по всему каньону, лишь когда говорили с уступа. К тому же Эрим, вождь Чарин, чьи рыжие волосы уже наполовину поседели, быстро окоротил Куладина:

– Неужто Шайдо совсем потеряли уважение к обычаям и законам? Или у тебя вовсе нет чести? Молчи, когда говорят вожди!

Облепившие склоны айильцы заметили новоприбывших, и скоро все взгляды обратились к ним, к двум всадникам-чужакам во главе группы вождей, причем за одним из верховых вплотную шли Девы.

«Сколько их здесь? – гадал Ранд. – Три тысячи? Четыре? Больше?»

Никто не проронил ни слова.

– Мы собрались здесь, чтобы, когда придут все вожди, выслушать важное сообщение, – провозгласил Бэил. Его темно-рыжие волосы тоже были тронуты сединой – среди вождей айильских кланов молодых людей не было. Глубокий, рокочущий бас заставил собравшихся обернуться к уступу. – Когда прибудут все кланы! И если Севанна намерена говорить только о Куладине и добиваться для него права, подобающего вождю, я удалюсь в свою палатку и буду ждать там.

Следом заговорил кровный враг Бэила, вождь Шаарад. Стройный и гибкий, словно стальной клинок, с обильной сединой в светло-русых волосах, Джеран говорил, не обращаясь ни к кому из вождей в отдельности:

– А я говорю, что не следует возвращаться в палатки. Раз уж Севанна зазвала нас сюда, мы можем поговорить о том, что не менее важно, чем ожидаемое сообщение. О воде. Я хочу поговорить о воде в становище Цепного Кряжа.

Бэил угрожающе повернулся к нему.

– Глупцы! – выпалила Севанна. – Я покончу с вашим ожиданием! Я…

Она не договорила, ибо в этот момент вожди заметили новоприбывших. На уступе воцарилось молчание. Севанна сердито нахмурилась. Она была миловидной женщиной, едва достигшей средних лет, а в окружении седовласых вождей казалась еще моложе. Но изгиб ее губ выдавал алчность, а взгляд светло-зеленых глаз – расчетливость. В отличие от всех айильских женщин, которых Ранд видел прежде, она носила свою свободную белую блузу расстегнутой, так что была видна не только красивая загорелая шея, но и верхняя часть груди, на которую спускалось множество ожерелий. Вождей кланов Ранд мог бы узнать по одной лишь исполненной достоинства манере держаться, пусть Гана и отличала некая угрюмость. Севанна же, хоть и была хозяйкой крова, в этом вовсе не походила на Лиан.

Руарк отдал все свое оружие – копья и щит, лук и колчан – сопровождавшим его Красным Щитам и вскарабкался на уступ. Ранд отдал поводья Мэту, который принял их, скосив глаза на айильцев и буркнув себе под нос: «Да не оставит нас удача!» – и прямо с седла спрыгнул на уступ. Аделин одобрительно кивнула, но по каньону прокатился удивленный ропот.