Восходящая Тень

– Вы разгромили город почище целой армии, – пробормотала она. Но Отрекшаяся лишь делала вид, будто смотрит на разрушенные дворцы: на самом деле взгляд ее шарил по разбросанным обломкам тер’ангриалов и невесть чего еще. Когда она вновь обернулась к Ранду, уголки ее губ были натянуты, а в глазах еще вспыхивала искорка подавленного гнева. – Учись у него как следует, Льюс Тэрин. Остальные: Саммаэль, с его завистью, Демандред, с его ненавистью и злобой, и Равин, с его жаждой власти, – узнав, что ты раздобыл это, будут преследовать тебя с удвоенной силой, горя желанием низвергнуть тебя.

Она бросила взгляд на статуэтку в его руках, и Ранд понял: она размышляет, не отобрать ли у него это сокровище. И не для того, чтобы обезопасить Ранда от других Отрекшихся, – ведь, обладая им, Ранд мог оказаться опасным и для нее. Вздумай Ланфир отнять у него фигурку, Ранд, скорее всего, не смог бы оказать сопротивления, даже если бы она действовала голыми руками. Она взвешивала, оставить ли тер’ангриал Ранду или нет, оценивала меру его усталости. Сколько бы ни твердила Ланфир о любви, она явно предпочтет оказаться подальше от Ранда, когда он восстановит силы в достаточной мере, чтобы воспользоваться этой штуковиной. А насколько он вымотан и на что способен сейчас – она не знала.

Впрочем, это продолжалось лишь краткий миг. Поджав губы, Ланфир вновь принялась озирать площадь, а затем перед ней неожиданно открылась дверь. Это было вовсе не отверстие, ведущее в бездонную черную бездну, – за проемом виднелось нечто похожее на дворцовый чертог, с мраморными статуями и белыми шелковыми драпировками на стенах.

– Кем из них ты была? – спросил Ранд, когда Ланфир уже направилась к двери.

Она глянула через плечо с почти застенчивой улыбкой:

– Конечно, ты и подумать не мог, что я предстану в виде гадкой толстухи Кейлли? – Она огладила ладонями свое стройное тело. – Полагаю, ты подозревал эту красотку Изендре. И напрасно – гордость не помешает мне обернуться уродиной, если это нужно для дела. – Улыбка ее превратилась в хищный оскал. – Изендре тоже просчиталась – она думала, что имеет дело с обычными приверженцами Темного. Я не удивлюсь, если как раз сейчас она изо всех сил пытается объяснить разгневанным айильским женщинам, каким образом множество их золотых украшений оказалось на дне ее сундука. Некоторые из этих безделушек она и в самом деле украла.

– Ты, кажется, говорила, что никому не причинила вреда!

– Вот ты снова выказываешь свое мягкосердечие. Но я, когда хочу, по-женски добросердечна. От хорошей трепки ты ее уже не избавишь. Она ее заслужила – вспомни хотя бы, как она на меня смотрела. Но если ты вернешься вовремя, то, может быть, еще успеешь помешать им прогнать ее в Пустыню с одним бурдюком воды. Я слышала, что эти Айил очень сурово обходятся с ворами. – Ланфир усмехнулась и покачала головой. – Просто удивительно, как они переменились. Прежде ты мог дать Да’шайн пощечину, и он спросил бы, в чем перед тобой провинился. Ударь его еще раз, и он спросит, что он сделал не так. И продолжай в этом духе хоть целый день, ничего другого бы не услышал. – Она с презрением искоса взглянула на Асмодиана и добавила: – Учись хорошенько, Льюс Тэрин, и не теряй времени. Я хочу править миром вместе с тобой и не желаю, чтобы тебя прикончил Саммаэль или чтобы Грендаль добавила тебя к своей коллекции молодых красавцев. Учись хорошенько и не теряй времени.

Она вступила в беломраморный чертог, и проем, сузившись, исчез.

Впервые с того момента, как появилась Ланфир, Ранд позволил себе глубоко вздохнуть. Майрин. Он слышал это имя, когда находился среди стеклянных колонн. Так звали Айз Седай, в Эпоху легенд нашедшую узилище Темного и пробившую туда ход. Знала ли она тогда, что сделала? Как убереглась от всепожирающего пламени? Неужто она уже в то время предалась Темному?

Асмодиан с трудом поднялся и стоял, покачиваясь и едва не падая снова. Кровь больше не текла, но шея и подбородок были перепачканы ею. Испачканный красный кафтан с кружевной отделкой был изодран в клочья.

– Только связь с Великим повелителем позволяла мне касаться саидин и не сойти с ума, – хрипло пробормотал он. – Теперь я так же уязвим, как и ты. Лучше тебе отпустить меня. Я плохой учитель. Она выбрала меня только потому, что… – Губы его скривились, будто он хотел проглотить сказанные слова.

– Потому, что не нашлось никого другого, – закончил за него Ранд и отвернулся.