Восхождение богов

– Ты настоящий уродец. И как она могла поцеловать тебя? Я бы в жизни не прикоснулась к ранам, подобным этим. Даже зажившие, они несут в себе аромат дракола. Эти существа коварны и опасны, – она прикоснулась кончиком языка к его груди, а лезвием – к коже над печенью, медленно погружая его внутрь, вызывая у мужчины мучительный стон и легкую судорогу, пронесшуюся по телу.

Мора потянулась наверх, останавливаясь в считанных сантиметрах от его губ, вдыхая аромат яда, медленно распространявшегося по его внутренностям. Мелкая дрожь и мурашки на его коже дарили ей несказанное удовольствие. Впервые за долгое время она искренне наслаждалась плотностью воплощения своих фантазий. Грезы всегда оставляли ее неудовлетворенной. Теперь все было правильно.

– Так больно, так сладко. Так… конечно, – эльфийка усмехнулась, отступая назад и проводя длинным языком по окровавленному лезвию ножа. – Осталось недолго. К утру ты умрешь. Туула как раз успеет привести своего братца, чтобы он полюбовался на своего любимчика. На то, что от тебя останется.

– Ктуулу и смерть нипочем. Он вытащит меня из самой преисподней, если пожелает, – ноты обреченности в голосе Ника особенно понравились Море, раз она поспешила утешить его:

– О, не думай, что твоя душа отлетит со смертью тела! Не считаешь же ты моих слуг бездушными тушами навроде живых мертвецов? О, нет! Они живы. Не уверена, что им нравится такое существование, но ведь это лучше смерти, правда?

Впервые в его глазах мелькнуло нечто похожее на страх. Ужас перед превращением в одну из тех тварей, что кружили вокруг палатки, оглашая сумеречные окрестности своими заунывными воплями. Даже ветер с дождливой моросью не перебивал аромат гниения их тел. Они походили на тварей из пустыни смерти. И Никлос догадался, что их природа схожа.

– Ты не сможешь.

– Вот утром и посмотрим. Яд действует медленно.

Девушка фыркнула. Ей резко стало скучно. По вкусу ясно, что все идет как надо, без неожиданностей. Даже этот вонючий нориус никак не помешал его изменениям. Скоро он пройдет точку невозврата, а потом нападет на своего учителя. Интересно, его тьма станет принадлежать ей или же просто исчезнет?

– Что-то ты больно спокойно переживаешь грядущее уничтожение мира. Ты пожертвовал собой ради Селесты. Неужели не волнуешься, что она умрет вместе с остальными? Даже не пытаешься сопротивляться. Бежать. Позволил заковать себя в цепи.

Эльфийка прищурилась, обходя мужчину по кругу, то и дело касаясь его тела. Его плеч, вздрагивающих от холодных пальцев. Его шеи, в которой билась тонкая жилка ускоряющегося пульса. Она взъерошила волосы, отросшие и свисающие тонкими линиями. Ощущая собственную плотность после тысячелетий безмолвных наблюдений, приятно было позабавиться с чувствами игрушки, но жизненный опыт подсказывал искать во всем подвох. А сегодня слишком многое было поставлено на карту. И хоть ее союзница, которая тысячелетиями советовала, как и что делать, чтобы избежать давления на силу Ктуула, была уверена в успехе, Мора подозревала, что эта сладкая белая девчонка ведет свою игру.

– Или ты думаешь, я не знаю про мост?

Вот оно! Эльфийка тотчас встала в стойку, вновь ощутив интерес. Первая настоящая реакция пленного. Он дернулся так резко, что открылись раны на запястьях, и потекла свежая, но уже испорченная ядом кровь. Вытянувшись, он широко открыл глаза, показывая черные сосуды, испещрившие белки глаз. И свою ледяную ярость, бьющую в самое сердце.

– Ты не тронешь их.

– Да брось. Это никудышная угроза. Ты превращаешься в моего слугу, пока эльфийские леса гниют, разрушая ядро. А эльфы… надеются на свой мост, не подозревая, что он сломается в тот момент, когда они попытаются по нему пройти. Дважды я не позволю себя обойти. Так что я начала действовать сразу, как очнулась. Ударила в эпицентр белокожих, найдя ключ к пониманию, как работает их магия. Кто побежит – сдохнет сразу, не успевшие падут от рук моих слуг. Как знать, может, Селесте не повезет, и ты наткнешься на нее, выполняя мой приказ.

Мужчина дернулся. Потом еще и еще. Он бился, выкручивая суставы, ломая кости и что-то крича, когда Мора напала на него, вновь и вновь вонзая когти в покрывшееся маслянистым потом тело.

– Нет, ты будешь смирным! – прошипела она, и ее миндалевидные глаза наполнились тьмой, а изо рта пошел ядовитый дым, направляясь прямо в его легкие. Эльфийка стремилась заполнить его отравой, чтобы лишить последних сил.

– Ты тоже умрешь, – задыхаясь, прохрипел Ник, обмякнув в путах, теряя почву под ногами.

Твари снаружи запели надрывную, пронзительную песнь. Что для одних – жуткая смерть, для других освобождение от мук.

– А может, это то, о чем я давно мечтаю? – смягчилась Мора, очерчивая рукой его жуткие шрамы, как отражение шрамов на своей душе. – Разница между мной и остальными «богами» в том, что они уничтожили свои ожерелья ради божественной силы и власти, а я – чтобы отомстить за гибель своей расы. За то, что с нами сделали белые эльфы. Добрые эльфы, считающие нас мразью. Я лишь хочу, чтобы все закончилось.