Восьмое Небо

Определенные надежды она возлагала на художника-целумиста. Это был вежливый молодой человек с мягкими манерами и горящими, как у всех художников, глазами. Вот уж кто точно знает небо во всех его цветах и настроениях, подумалось ей. Однако, стоило ей побывать в его мастерской, все очарование прошло, точно сдутое борой. Небо на полотнах целумиста не было похоже на то небо, которое знала Ринриетта. Талантливо выписанное масляной краской, оно выглядело или неестественно умиротворенным или гротескно бурным. Контуры высококучевых облаков походили на перистые, а слоисто-дождевые принимали ту форму, которую они никогда не принимают в природе. Как выяснилось, целумист никогда в жизни не покидал родного острова, и бури и метель он рисовал, повинуясь наитию, в порыве посланного Розой вдохновения.

Он никогда не видел парящих в небе крошечных ледяных кристаллов, которые оседают на верхней палубе переливающимися узорами. Не видел, как сталкиваются в вышине кучевые громады облаков, огромные, словно утесы. Не видел мягкого свечения лунной радуги на закате и гало в северных широтах. Из мастерской Ринриетта выходила, ощущая глубокое разочарование. Этому человеку нечего было рассказать ей о небе.

Ройал-Оук раскрывался перед ней постепенно, слой за слоем, словно и сам был огромным облаком. Ринриетта училась узнавать его во всех обличьях, даже самых неожиданных. Постепенно она привыкла к едкому выбросу фабричных труб, который оседал на остров с рассветом. К порту, похожему на сложнейший, с тысячью шарниров и подшипников, станок, где постоянно что-то двигалось, шипело и скрежетало. К роющимся в помойках ершам, которых время от времени разгоняли дрессированные щуки в медных ошейниках. К невозмутимым королевским гвардейцам, марширующим слаженно и гулко, точно строй механических големов.

Иногда ей казалось, что на этом острове кораблей больше, чем людей или рыб. Куда бы она ни направилась, по улице всегда скользили вытянутые тени — где-то высоко над ее головой туманную мякоть неба нарезали чьи-то кили. Вокруг лавочек и складов курсировали небольшие грузовые баркасы, напоминавшие ей самодовольных ленивых карасей. Вокруг рынков и базаров сновали суда поменьше, ялы и шлюпки, то и дело роняя на мостовую ореховую скорлупу, битые овощи или гроздья лопающегося о камень винограда. Иногда, особенно если хорошенько задрать голову, в вышине можно было разглядеть золоченые узкие брюшка гондол — кто-то из высшего общества отправлялся с визитом к соседу или приятелю.

Изредка добрая половина острова внезапно погружалась в тень и тогда прохожие торопились спрятаться под крыши или поспешно открывали зонты — где-то над домами, скрежеща, точно древнее чудовище, плыла огромная баржа, обильно орошая крыши водяной капелью из протекающих цистерн…

Однако самое захватывающее зрелище обыкновенно происходило по четвергам. В небо над Ройал-Оуком выходило сразу несколько сотен рабочих и подмастерьев. В своих крошечных кораклах[174]

, размерами больше похожих на тазы для варенья, они бесстрашно опутывали весь остров и принимались за работу — чистили приросшие к подножью ракушки, засыпали рачьи норы или ловили огромными сетями чрезмерно расплодившийся планктон. Они работали без големов и гелиографов, но так слаженно и ловко, что Ринриетта забывала про раскрытые тома со сводами законов и завороженно наблюдала за барахтающимися в небесном океане людьми.

Чтобы лучше понять жизнь острова, она принялась было выписывать все существующие газеты, от бульварного «Кило[175]» до респектабельного «Королевского курьера», но быстро поняла, что это не самый надежный путь. Среди огромного множества заголовков она терялась так же быстро, как на нижних палубах «Воблы», зачастую не в силах понять, о чем идет речь. Нередко эти заголовки соревновались в броскости, словно нарочно пытаясь привлечь к себе внимание.

«Окуневый постодиплостомоз[176] наконец побежден!» «Капитан Скволли Мэйдрафт: Моего вахтенного стащила за борт Музыка Марева!» «Ведьмы Беллерофона бьют тревогу — остров потерял еще сорок футов высоты за последний месяц!» «Сардина с двумя хвостами! Только сегодня на удивительной ярмарке почти задаром!» «Адмирал Хотуинд решительно возражает: Каледония никогда не даст впутать себя в войну!» «Шестая годовщина трагедии на Октавиусе: остров, ставший необитаемым в одну ночь» «Взрыв новейшего патентованного котла унес жизни трех инженеров, Адмиралтейство рассматривает версию участия готландских диверсантов» «Участившиеся всплески спонтанных чар на Ройал-Оуке — вымысел или новая угроза?» «Мистер Гаст и его язь-поводырь: необычайно трогательная история единения двух сердец» «На верфях заложен новый линейный крейсер «Шинук», вооруженный новейшими чудовищными орудиями» «Когда икорные браконьеры получат наконец по заслугам?» «Магическая катастрофа в гавани — сорок бушелей гороха превратились в песок».