Воспитай в себе мужество! Месячная программа на пути к идеальному телу и тотальной самодисциплине

Но каким бы героическим ни выглядело это описание, стоит заметить, что спартанцы не одобряли поведение тех солдат, которые слишком увлекались битвой и забывали о дисциплине. Геродот писал об Аристодеме, опозоренном спартанском воине, попытавшемся восстановить свою попранную честь, «кинувшись вперед с яростью безумца в стремлении пасть в бою на глазах у своих товарищей». Его больше не считали трусом, но почестей за свои геройства он не удостоился. Сила спартанцев строилась на коллективе, а не индивидах – и воины должны были сражаться, стараясь сохранить свою жизнь и не проявляя самоубийственного безрассудства.

Это может показаться противоречием, ведь спартанцы несут непосредственную ответственность за самую самоубийственную оборону в военной истории человечества: битву при Фермопилах. Но на самом деле логика тут есть: если каждый из членов группы готов умереть за нее

, повышается вероятность того, что группа одержит в битве верх, а ее члены выживут. Чтобы внушать страх своим врагам, спартанцы активно поддерживали свою репутацию отчаянных воинов, готовых к смерти в любой момент.

– В их остротах никогда не было намеков на надежду, – говорил Прессфилд. – Никаких там «Не волнуйтесь, парни, мы обязательно выживем», а только «Нам всем крышка, но помирать, так с музыкой!»

Все знают, что спартанцам не было равных по части готовности сражаться насмерть, но мало кому известно, что они не знали себе равных и в плане милосердия, проявляемого ими после побед. Спартанцы считали бесчестьем убийство сдавшихся в плен солдат. Их репутация великодушных воинов также побуждала врагов сдаваться (и сохранять жизнь), а не продолжать биться до конца (и умирать). Кроме того, Спарта не требовала никакой дани от других членов Пелопоннесского союза (возглавляемого ею альянса греческих полисов) – только рекрутов на время войны. Когда Спарта нанесла поражение Афинам в Пелопоннесской войне, союзники Спарты потребовали сровнять Афины с землей, а всех их жителей вырезать. Спарта отказалась это сделать, признав заслуги Афин в успешном отражении персидских вторжений, хотя это произошло несколькими поколениями ранее.

– Я бы очень хотел увидеть Спарту, какой она была, – говорил Прессфилд, глядя куда-то вдаль. – Это был город без крепостных стен – спартанцы говорили, что их мужи крепче стен. Она состояла из пяти деревень. Я отказываюсь верить, что она не была прекрасной. Она наверняка была простой, но, уверен, прекрасной. Как спортивные поля в Итоне – обширные пространства, поросшие травой, беговые дорожки, игровые площадки. Уверен, что гимнасии там были замечательные, в основном под открытым небом, но с элементами греческой каменной кладки. До наших времен ничего не дошло.

Я подумал о Питтсфилде, штат Вермонт, о том, что мы там строим.

– Это, конечно, только мои личные ощущения, – сказал Прессфилд, – но представления о Спарте как о крайне милитаристской культуре, в которой больше ничего и нет, попросту не могут быть правдой. Она чем-то напоминала фалангу: снаружи выглядела чертовски устрашающей, но внутри нее существовала тесная связь между людьми. Уверен, что Спарта была прекрасной, там было много смеха и музыки. А женщины считались самыми красивыми во всей Греции.

И даже во всем мире: Елена Троянская, также известная как Елена Спартанская, была увековечена в литературе как «лицо, что тысячи судов отправило в поход» после того, как ее похищение спровоцировало легендарную Троянскую войну. В «Илиаде» Гомера спартанский царь Менелай призывает каждого из потенциальных женихов Елены дать клятву защищать ее, если кто-то решит ее похитить, и его брат Агамемнон вскоре возглавляет объединенные силы греков (в рядах которых легендарные герои Одиссей и Ахиллес), отправляющиеся на десятилетнюю войну на другой берег Эгейского моря. В итоге греки одерживают победу, а Менелай возвращается с Еленой в Спарту. Но спартанские женщины были известны не только своей красотой.

ЮМОР, МУЗЫКА И ПЕСНЯ – ТАКОВА СПАРТАНСКАЯ ВОЕННАЯ ТАКТИКА.

– У женщин в Спарте было гораздо больше свобод, чем где-либо еще в Древнем мире, – рассказывал Прессфилд. – Даже в Афинах, весьма космополитичном городе, женщины были затворницами и сидели дома. Многие женщины носили вуали. Перикл, величайший государственный деятель Афин и генерал в эпоху их Золотого века, считал, что лучшая женщина – та, о которой не говорят. Спарта была единственным городом, где поощрялись занятия женщин физическими упражнениями и атлетикой.