Воссоединение

– Дело во мне. Я чувствую… честно говоря… Чувствую, что, возможно, я сделал громадную ошибку. Не в том, что я с ней, а в том, что предлагаю ей, даже убеждаю уйти от мужа. Это большая ответственность, знаешь ли.

– Разрушить чей-то брак, ты имеешь в виду?

Дэн вздохнул.

– Нет. То есть да. В общем… Все это сложно.

– Почему так?

– Ладно. По-твоему выходит, я какой-то подонок, а я совсем не такой. Я не отношусь к этому легкомысленно, понимаешь? Я много думал об этом. Я целую вечность над этим мучился.

– Вечность.

– Да, вечность. Мы познакомились… не знаю, месяцев пять назад.

– Пять месяцев? Так давно?

– Ладно, послушай. Я увидел ее в фильме в прошлом году. Фильм «Голод». Не думаю, что ты его видел. – Дэн не представлял себе Зака в роли фаната немецкого арт-хауса. – Очень интересный, очень эротичный. Она была феноменальна, и я просто никак не мог выкинуть ее из головы. Когда я писал сценарий к «Пропавшей девушке» – это тот фильм, который мы только что кончили снимать, – я писал роль Офелии, держа в уме Клодию. Я связался с ее агентом и убедил ее участвовать в пробах. Не то чтобы пробы были необходимы, потому что я ведь написал роль специально для нее. Но я хотел быть уверенным, по-настоящему уверенным. И все получилось так, как я и представлял, какой я ее и представлял. Она была идеальна. – От одной только мысли об этом у него участилось дыхание. – Между нами тотчас же образовалось яростное притяжение. Несомненное, явно взаимное, прямо с самого начала. Но мы не предпринимали никаких шагов. Отчасти из чувства уважения к ее браку, но также из-за работы. – Дэн закрыл глаза, вспоминая то время, все эти мучительные часы, проведенные вместе, рядом, что можно было легко коснуться друг друга (и зачастую они действительно друг друга касались, ведь он был известен как режиссер, проповедующий телесный контакт), длинные вечера за обсуждением сценария и репетициями, боль и физическую агонию, которые он ощущал, страстно ее желая. Он стряхнул эти воспоминания. – Только в конце съемок, когда мы осознали, что больше уже не будем видеться каждый день, только тогда мы поняли, что должны быть вместе.

– Звучит… здорово, – сказал Зак. – Вся эта штука по-настоящему заводит.

«По-настоящему заводит», – подумал Дэн. Плечи его поникли. Какого дьявола он взялся распинаться перед этим парнем? Что он вообще может понять?

– Работать вместе, хотеть друг друга, испытывать тайное влечение… звучит завлекательно. Хотя и не похоже на реальную жизнь.

Дэн покачал головой, криво усмехнулся. Он пытался придумать подходящий способ продемонстрировать Заку: то, что было у них с Клодией, было очень даже реально, но запнулся. Со злобной раздражительностью он вдруг понял, что Зак в чем-то прав. Все это не производило впечатления реальной жизни. Даже рассказывая эту историю, рассказывая о своей возлюбленной, он осознавал, насколько это звучит именно как история. С началом, серединой и концовкой. Какой же будет концовка? Они жили долго и счастливо? Это он не вполне мог себе представить. В сущности, если быть честным, всякий раз, как он рисовал в воображении Клодию, всякий раз, как представлял их обоих вместе, они никогда не были в его лондонской квартире за приготовлением спагетти по-болонски, никогда не гуляли по Хэмпстед-Хит, никогда не шли в кино. Они всегда были в номере отеля или в аэропорту, всегда не дома, всегда где-то еще.

Каким бы поучительным ни был этот разговор с Заком, толку от него было мало. Если уж на то пошло, он вгонял Дэна в состояние паники. Ему случалось чувствовать себя так и прежде. На протяжении последних нескольких недель ощущение подлинного ужаса посещало его ночью, тревожа до бессонницы, даже когда он лежал рядом с Клодией и наблюдал ее: руки и ноги цвета слоновой кости, запутавшиеся в простынях, разметавшиеся по подушке светлые волосы, бледные, чуть приоткрытые губы – идеальный образ. В последнее время бывало, что он чувствовал себя перепуганным, и пугала его финальная сцена фильма «Выпускник», где Дастин Хоффман и Кэтрин Росс садятся в автобус, запыхавшись после своего рывка из церкви, где Росс только что покинула у алтаря будущего мужа, и они просто сидят в автобусе, ничего не говоря, на лицах их явно написана неуверенность, и зрителю понятно, о чем они думают. Дэн тоже знал, о чем он думает… Он думал: черт подери, какого дьявола я натворил? Итак, я ее заполучил, она теперь моя. И что мне теперь делать дальше?

Зак смотрел на него, выжидая, что он скажет.

– Я хочу пива, – сказал Дэн, и Зак услужливо вынул ему из холодильника пару бутылок. Не такого холодного, как хотелось бы. – Я не знаю, что мне делать, – запинаясь, выдавил Дэн.

– Если ты не уверен, тебе надо ей сказать. Не позволяй ей уходить от мужа, если ты не уверен.