Восточная Пруссия глазами советских переселенцев

хранились продукты. Там было попрохладней. Мама предлагала Шарлоте

перейти спать к нам в гостиную, она отказалась. А папа всегда сидит до трех

ночи, работает и очень много читает. Обычно пьет чай с вареньем. Варенье

кончилось, он пошел за ним на мансарду. Шарлота вскочила: «Найн, найн». Папа

спрашивает: «Да что с тобой?» А она закрылась одеялом, сидит на кровати и

трясется. На следующий день не осталась ночевать. Но потом пришла и прожила

у нас всю зиму.

Еще одно свидетельство, без которого правда о войне была бы неполной.

Это свидетельство фронтовика и замечательного человека Александра

Игнатьевича Фурманова, после войны продолжившего службу в Кенигсберге:

— Общения военных с немцами не было, а наоборот, у многих оставалась

ненависть к ним. Я несколько раз замечал, что ночью в пирамиде для оружия не

хватало одного или двух автоматов. А поутру при построении полка нам

сообщали, что ночью опять расстреляна немецкая семья или убит немец. Я

уверен, что это было мщение за убитых братьев, матерей, за разграбленную

нашу землю. Потому как в беседах между собой солдаты признавались, что «за

отца-партизана» или «за повешенную мать рассчитался». Но это все хранили в

большой солдатской тайне, так как если установят виновника или насильника, то

его ждал военный трибунал.

Военнопленные

Помимо мирного немецкого населения, в области находилось большое число

военнопленных. По свидетельству наших собеседников, лагеря с пленными

солдатами вермахта располагались в Балтийске, Черняховске, Гусеве, Немане,

поселке Ясное Олавского района, недалеко от Советска и в других местах.

188

Особенно много военнопленных было сосредоточено в Кенигсберге. В

Балтийском районе целые участки обносились колючей проволокой — там они

жили и работали. Иногда для

размещения

использовали

построенные

еще

немцами

концентрационные лагеря, из которых в 1945 году Советская Армия

вызволила русских, поляков, французов...

-г- А сколько здесь было лагерей! — вспоминает Александр Сергеевич

Штучный, приехавший в Калининград в 1947 году. — В поселке

Комсомольском был такой лагерь, где во время войны наши люди I

работали в тяжелых условиях, умирали — немцы ведь это видели! Моя

сводная сестра была освобождена из лагеря, который находился на

Куршской косе. Много русских людей работали батраками в частных домах,

испытывали страх и унижения.

I Нина Моисеевна Вавилова обошла, наверное, все кенигсбергские

кладбища, надеясь найти могилы своих родных, угнанных фаши- | стами с

территории оккупированной Белоруссии на чужбину. Вот ее рассказ об

одном из эпизодов этих скорбных поисков:

— В Кенигсберге военнопленные наши были и просто на работу

сюда

угнанные. Есть мост около вагонзавода. Вот мы под этим мостом надписи

видели —много всяких. Помню уж мало. Ну, такое вот: «Когда-нибудь вы

придете и прочитаете про нашу муку, нашу каторгу». Наши военнопленные

там, под мостом, и работали, и жили. Сетками их огородили, как зверей. Есть

давали сырую свеклу, брюкву, турнепс. Кидали, как скоту. За одну ночь

умирали по пятнадцать человек (это мы

I там же, под мостом, прочитали).

Что же касается условий жизни немецких военнопленных, то они,

! по воспоминаниям очевидцев, были довольно сносными. Антонина