Восток, Запад

В тот день, о котором я сейчас собираюсь рассказать, они опять довели до слез двухлетнюю Кхоти Шехерезаду, маленькую Шухерозаду, которая всегда начинала плакать во время ссор. Мама с айей быстренько подхватили ее на руки, посадили в сидячую коляску и удалились.

Они ушли на Кенсингтонскую площадь, где, устроившись на газоне, вполне философски дали ей выплакаться и устать. Когда наконец начало смеркаться и малышка уснула, они двинулись домой. Возле дома подошли два модно одетых парня в застегнутых пиджаках с круглым вырезом без воротника, как у “Битлз”, и с такими же, как у них, стрижками. Один, очень вежливо, спросил у моей матери, не является ли она женой махараджи Б.

– Нет, – ответила польщенная мать.

– Думаю, все-таки это вы и есть, – не менее вежливо сказал второй “битл”. – Поскольку вы направляетесь в дом Ваверлей-хауз, где и проживает махараджа Б.

– Нет-нет, – ответила мать, зарумянившись от удовольствия. – Мы совсем другая семья, хотя тоже из Индии.

– Понятно, – понимающе кивнул первый “битл” и, к великому изумлению матери, потер себе переносицу и подмигнул: – Мадам инкогнито. Хорошо, никому ни слова.

– Простите, – сказала мать, начиная терять терпение. – Вам нужны другие леди, не мы.

Второй “битл” подставил ногу под колесо коляски.

– Известно ли вам, мадам, что “другие леди” нужны вашему мужу? Да, да. И даже, если позволите, очень нужны.

– Очень и очень, – сказал первый “битл”, потемнев лицом.

– Говорят же вам, я вовсе не махарани-бигум, – неожиданно испугавшись, сказала мать. – Мы даже не знакомы. Пожалуйста, позвольте пройти.

Второй “битл” подошел еще ближе. Изо рта у него пахло ментолом.

– Одна из понадобившихся ему леди – наша, с вашего позволения, подопечная, – пояснил он. – Такой у нас договор. Леди находится под нашей защитой, с вашего позволения. Следовательно, мы несем ответственность за ее благополучие.

– Ваш муж, – с жутковатой улыбкой сказал первый “битл”, повысив голос на тон, – ваш долбаный муж кое-что ей попортил. Слышите, ваше величество? И хорошо так попортил.

– Фрошу вас, это не наши личности, – сказала Мэри-Конечно. – В Ваверлей-хауз много семей из Индии. Мы корядочные леди.

Второй “битл” что-то достал из внутреннего кармана. Блеснуло лезвие.

– Чурки долбаные, – сказал он. – Понаехали сюда, мать вашу, а вести себя не умеют. Сидели бы себе, мать вашу, в своем долбаном Чуркестане. Задницы долбаные… А теперь, леди, – сказал он вдруг снова спокойно, держа перед ними нож, – расстегните блузки.

* * *

В эту минуту у нашего дома раздался громкий вопль. Все четверо, они повернулись и увидели, как от подъезда бежит Миксер, голося что есть мочи и размахивая руками, будто взбесившийся гусь крыльями.

– Привет, – сказал “битл” с ножом, явно забавляясь сценой. – Это еще кто? Что за долбаный идиот?

Миксер пытался заговорить, от усилия его трясло, но изо рта вылетали нечленораздельные звуки. Проснувшаяся Шехерезада присоединилась к крику. Парням это не понравилось. Вдруг у Миксера внутри что-то замкнуло, и он жуткой скороговоркой выпалил:

– Сэры, сэры, нет, сэры, нет, это не те женщины, женщины махараджи на четвертом этаже, сэры, нет, Богом клянусь. – Это была самая длинная фраза, какую ему удалось произнести с той поры, как инсульт затронул речевые центры.

В дверях, привлеченные воплями привратника и плачем Шехерезады, появились люди, и оба “битла” закивали головой с серьезными лицами.

– Ошибка вышла, – извиняющимся тоном сказал матери первый “битл” и буквально поклонился в пояс.

– Со всяким может случиться, – удрученно добавил второй.

Они повернулись и пошли было прочь. Но возле Месира замедлили шаг.

– А тебя я помню, – сказал парень с ножом. – “Самолет. Его нет”.

Он коротко взмахнул рукой, и старый Миксер упал на тротуар, зажимая рану в животе, из которой хлынула кровь.

– Теперь порядок, – сказал парень и двинулся дальше.

11

Поправляться он стал к Рождеству; в письме к домовладельцу мать назвала его “рыцарем в сияющих доспехах”, написала, что уход за ним хороший, и выразила надежду на то, что место уборщика останется за ним. Миксер по-прежнему жил в своей крохотной каморке на первом этаже, а обязанности его выполняла временная прислуга. “Наш герой заслуживает самого лучшего”, – написал в ответ домовладелец.

Оба махараджи вместе со всей своей свитой съехали раньше, чем я приехал домой на рождественские каникулы, так что ни “битлы”, ни “роллинги” больше нас не навещали. Мэри-Конечно проводила внизу все свободное время, но, взглянув на нее, я заволновался за свою старую айю больше, чем за Миксера. Мэри постарела, поседела и выглядела так, будто вот-вот рассыплется.

– Мы не хотели тебя тревожить, пока ты был в школе, – сказала мать. – У нее нелады с сердцем. Аритмия. Не постоянная, но…

За Мэри волновались все. Муниза забыла о своих приступах гнева, и даже отец изо всех сил старался держать себя в руках. В гостиной поставили и нарядили елку. Елку мы ставили впервые, и, глядя на нее, я понял, насколько дело серьезно.