Воздушные бойцы

Я был самым старшим в группе по возрасту, а ведь мне тогда было лишь 28 лет. Лейтенант Михаил Седов был значительно моложе. До своего увлечения авиацией он работал мастером механосборочного цеха Московского автозавода. Летчиком стал отменным, работал в авиационном училище инструктором и в первый месяц войны прибыл на фронт. Был отличным воздушным бойцом. В мае сорок второго года погиб в воздушном бою. Похоронен в поселке Великий Бурлук. Несколько лет назад я был в тех местах, ходил к Михаилу на могилу. Многое вспомнилось, о многом думал — так сразу и не рассказать. Фронтовики, которые спустя много лет попадают в места, где воевали, где хоронили боевых друзей, знают это чувство. У каждого возникают индивидуальные ощущения, потому что оставил тут часть собственной жизни. И товарищ, которого в сорок втором хоронил здесь, — тоже часть твоей жизни. Только твоей — вот в чем дело. И насколько таких частей она разорвана — это ведомо только тому, кто прошел войну.

Лейтенант Василий Скотной — бывший рабочий Луганского паровозостроительного завода — тоже погиб в сорок втором году. Вскоре после Михаила Седова — в начале июня, под Купянском. В тот же недобрый период — в мае сорок второго — там же, на харьковском направлении, в районе Барвенковского выступа произвел посадку на фюзеляж тяжелораненый старший сержант Дмитрий Король. Харьковский комсомолец, он был самым молодым в нашей семерке. Жизнелюбивый, общительный парень. Очень перспективный воздушный боец. Умер он в кабине своего «яка» сразу после приземления.

Таким образом, через три месяца после того памятного мартовского боя из нашей семерки в живых оставалось четыре человека. Через год, в мае сорок третьего, погиб Герой Советского Союза Алексей Соломатин. Это было уже во время боев за Донбасс.

Капитан Иван Иванович Запрягаев — опытный летчик, воевал с первых дней войны. Имел сбитые самолеты, много вылетов произвел на штурмовку. Отличался высокой техникой пилотирования. Человеком был немногословным, несколько замкнутым. Любил курить трубку и никогда с ней не расставался. Погиб незадолго до победы.

Седьмым в нашей группе был лейтенант Александр Мартынов, бывший ленинградец. В прошлом тоже летчик-инструктор. Летал превосходно. Наряду с моим заместителем по эскадрилье Володей Балашовым это был известный в полку шутник и выдумщик. Чрезвычайно жизнелюбивый и никогда не унывающий парень. На фронт, к нам в полк, пробыл в августе сорок первого года — я познакомился с ним и подружился под Запорожьем, когда вернулся в полк после ранения. Авторитетом пользовался большим. В боях был ранен, но уцелел. Стал Героем Советского Союза и после войны еще долго служил в ВВС на различных должностях. Умер сравнительно недавно — в 1980 году…

Вот вкратце все то, о чем напомнили мне кадры кинохроники далекого марта сорок второго года. Смотрел я на них — живых, полных сил, смотрел на себя самого, с каким-то трудом постигая, что сегодня-то из всей группы один я только и остался. Самый старший из них. И оказалось, суждено мне было пережить их всех, отчего в зале, наполненном людьми, чувствовал я себя в полном одиночестве: прошлое крепко держало меня и отделяло от всех остальных, кто смотрел эти кадры.

Но это было, как я уже заметил, спустя много лет после войны. А в ту пору нам слали письма со всей страны, и впереди нас ждал тяжелейший период боев, который историки потом определят как бои на дальних подступах к Сталинграду…

В мае сорок второго года в районе Харькова развернулось ожесточенное сражение. Обе стороны готовились начать летнюю кампанию наступательными операциями именно на этом участке фронта. Наше командование планировало использовать Барвенковский выступ в качестве плацдарма и нанести силами Юго-Западного фронта два сходящихся удара: с севера, из района Волчанска, и с юга, из района Барвенковского выступа, в общем направлении на Харьков.

Противник готовил наступательную операцию с целью ликвидации Барвенковского выступа, нанося два сходящихся удара, как бы подсекающих основание выступа, из района Балаклеи и Славянска. Общее количество самолетов у сторон было примерно равным, но у гитлеровцев было подавляющее превосходство в бомбардировщиках. Истребительная авиация на нашем направлении была представлена с нашей стороны недоукомплектованными полками Як-1 и ЛаГГ-3, а также самолетами И-153 («Чайками»).

Когда группа за группой пошли немецкие бомбардировщики при надежном прикрытии, мы сразу почувствовали неравенство сил, выражавшееся не только и не столько в количественном плане, сколько в качественных соотношениях.