Воздушный фронт Первой мировой. Борьба за господство в воздухе на русско-германском фронте (1914—1918)

Воздушные рейды неприятельской авиации в тылу русских войск периодически заканчивались ее боевыми потерями. В середине августа огнем артиллерийских расчетов форта Кобринского укрепления (крепость Брест-Литовск) был сбит австрийский самолет^[234]. 30 августа возле волостного центра Влодавы (Люблинское воеводство, Польша) наш аэроплан, атакованный в воздухе тремя вражескими «Альбатросами», сбил одного из них и «обратил в бегство два других»^[235].

До октября того же года на востоке противник провел две крупные наступательные операции (Горлицкую и Свенцянскую), вынудив русские войска оставить Галицию – на юго-западе, и часть Прибалтики с г. Вильна – на северо-западе. Опасаясь окружения своих крупных сил в центральных областях Польши, Ставка ВГК приняла решение на стратегическое отступление русских войск из создавшегося «польского мешка» на заранее выбранные позиции.

Отступая, наши части оказывали врагу упорное сопротивление, в том числе и в воздушной сфере. В своих налетах на крепости и укрепленные районы в полосе русского СЗФ противник задействовал значительное количество своих воздушных сил. В течение двух недель ежедневным бомбардировкам с воздуха подвергались объекты и фортификационные сооружения крепости Брест-Литовск. Утром 15 августа четыре германских самолета сбросили на город 10 бомб. Вечером того же дня над Брест-Литовском «снова реял неприятельский аэроплан, но бомб не сбрасывал»^[236]. 23 августа свой налет на город совершил цеппелин LZ-79^[237]

, разрушив при бомбометании железнодорожную станцию и три жилых дома^[238]. Сохранились воспоминания об этом налете одного из членов экипажа дирижабля: «В этот момент ярко освещенные ж.-д. сооружения Брест-Литовска были под нами, в городе горели скудные огни. У русских была полная тишина. „Вниз – легкую бомбу!“ Блеск ее взрыва ярко выделился на фоне местного освещения, удар пришелся верно. Затем одна за другой были сброшены 12 бомб по 100 кг каждая. Глухое сотрясение корабля свидетельствовало о том, что они взорвались. Огни на земле потухли, и заработали прожекторы; русские искали нас: ими был открыт огонь, слабый и недействительный»^[239].

Действиям ВВФ Германии активно мешали летчики Брест-Литовского КАО, а также крепостная артиллерия, открывавшая шквальный зенитный огонь при каждом появлении над крепостью противника. В одном из разведывательных полетов над Брест-Литовском нашим пулеметным огнем был сбит немецкий аэроплан «Альбатрос» (64 АО), пилотируемый германским летчиком графом Хольком. В качестве наблюдателя с ним летел будущий летчик-ас, легенда Первой мировой войны барон М. фон Рихтхофен. Лишь посадка на территории, занятой германскими войсками, спасла обоих авиаторов от неминуемого плена. Сам Рихтхофен признал тот факт, что «нет ничего хуже, как совершить вынужденную посадку на чужой территории, особенно в России. Русские ненавидели летчиков, и если они их ловили, то убивали»^[240]. Похоже, провидение хранило жизнь немецкого аса. Ему будет суждено погибнуть через три года в небе Франции.

Меньше повезло коллегам Рихтхофена – экипажу германского самолета, бомбившего позиции наших войск в районе Брест-Литовска. В результате обстрела он был сбит, оба летчика при падении разбились^[241]. Такая же участь постигла другой немецкий аэроплан, пытавшийся 10 сентября атаковать на Двинском направлении русский санитарный поезд^[242]

.

Ранее, 8 сентября, экипаж цеппелина LZ-79 получил боевой приказ бомбардировать железнодорожную магистраль Брест-Литовск – Барановичи и Брест-Литовск – Лунинец. У ст. Жабинка цеппелин снизился до 2 км и сбросил бомбы в 60 и 100 кг. Затем полетел на Кобрин, пересек железную дорогу на Барановичи, у Тевли сбросил последние бомбы на проходивший в этот момент поезд, вызвав неописуемую панику у его пассажиров^[243].

С оставлением в конце августа 1915 г. русскими войсками Брест-Литовска, имевшиеся в крепости дирижабли были перебазированы на другие участки фронта. Судьба одного из них – «Беркута» – оказалась незавидная. Он почти год в разобранном виде пролежал в воздухоплавательном парке Западного фронта. Позднее из его оболочки сшили девять газгольдеров для нужд военного воздухоплавания.