Вожак

Чем сложнее мозг, тем больше боли ему может причинить ментальная атака. У морского дракона был очень, очень развитой мозг, и потому он едва не умер от невероятной, нестерпимой боли, овладевшей не только мозгом, но и всем его существом. Всеми самыми дальними уголками организма, всеми клеточками этого большого, просто-таки огромного тела!

Монстр забыл о добыче, забыл о желании набить брюхо и отомстить за ранение – он махнул хвостом, вздыбив его на высоту трех домов, поставленных друг на друга, нырнул, все глубже и глубже уходя в пучину, туда, куда никогда не заглядывают солнечные лучи.

Есть! Получилось!

Адрус встряхнул головой, сбрасывая наваждение, выходя из полного контакта с драконом. Это оказалось довольно-таки непросто, но и не так сложно, как об этом предупреждали его перед тем, как он стал дракониром Красного.

Командир полка лично его предупреждал, чтобы новый наездник дракона не вздумал вдруг чудить на эту тему, и Адрус с тех пор строго придерживался инструкций и уложений, написанных для дракониров.

Как сказал командир – каждое положение инструкции писано кровью дракониров и их драконов. И одно из них выделяется красным шрифтом: «Драконир не должен погружаться в личность своего дракона, дабы не потерять человеческую сущность и, как следствие, свой разум… человек не может перенести соединения с нечеловеческим разумом».

Те, кто писал инструкцию, были абсолютно правы. Но только тогда, когда они говорили о людях. Звереныш был человеком, но… не совсем человеком. Он уже однажды пережил объединение своего разума и разума гарма, когда частичка сущности Рагха вошла в его мозг, оставив след в виде нечеловеческой магии.

Кроме того, еще до соединения с гармом в Звереныше от человека осталось совсем мало, только та часть, что отвечала за поддержание работы организма, да память, которая нужна была, чтобы помнить, кому следует отомстить.

Звереныш и жил только лишь одной одержимостью. Он был одержим страстью, сжигавшей его изнутри, и эта страсть выжгла большую часть того, что присуще обычному здоровому человеку. Он был безумен. А значит – близок к богам. Ведь только боги могут себе позволить такое, что недоступно человеку, такое, что сведет с ума любого, кто не может быть одновременно и человеком, и зверем.

Энд сделал кружок над драконами. Крыло Краласа уже не болталось на волнах. Он его подтянул и сейчас легонько помахивал, пробуя – работает оно или нет. Похоже, что переломов не было. Крыло разгибалось и сгибалось так, как ему и положено. Эмела тоже выглядела более-менее здоровой, и была надежда, что теперь они смогут долететь. В противном случае им пришлось бы долго и трудно плыть, и сколько времени заняло бы это опасное плавание – неизвестно.

– Как ты это сделал?! – в ментальном голосе Энда была смесь радости, испуга, счастья и тревоги. – Брат, КАК ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ?!

– Не знаю, – честно сознался Адрус и довольно похлопал дракона по шкуре, под которой мерно двигались могучие мышцы. – А разве ты не рад?

– Брат… – Дракон будто задохнулся и продолжил секунд через десять: – Ты мой брат навсегда! Навсегда! Запомни это! Что бы ни случилось! Кто бы тебя ни обидел – я прилечу, найду тебя и всех твоих врагов убью! Всех! Всех! Всех! Брат! Я теперь настоящий дракон! Ррра-а-ау-у-уэ-э-э!

Дракон взревел во всю свою глотку и, замахав крыльями так яростно, как будто ему поджарили зад, ввинтился в небесную синь! Он летел все выше, выше, выше, пока драконы внизу не стали маленькими, как букашки, а потом снова заревел, дико, по-звериному:

– Рры-ы-ыа-а-ахх! Я – дракон! Я – настоящий дракон!

– Ты больше чем настоящий дракон! – захохотал Адрус, радующийся за своего друга. – Ты лучший дракон в мире! Ты самый, самый, самый! Самый сильный, самый умный, самый огнедышащий дракон на всем белом свете! Ты великий! И ты мой друг, брат! Дракон Эндел – величайший! Самый великий из великих!

– Продолжа-а-ай! Продолжа-а-ай, что замолча-а-ал! Ха-ха-ха! Рроы-ыэ-э-эхх! Говори! Еще говори!

Дракон так ревел, что у Адруса заложило уши. И он снова захохотал, чувствуя, как из глаз сами собой льются слезы.

И потом вдруг осознал – впервые он плачет и хохочет, впервые – за все эти страшные годы! Значит, что-то изменилось? Что?

И снова – понял. Он теперь не один! Есть люди… есть существа, которые ему дороги и которым дорог он! У него есть семья! И все будет хорошо!

А Сару он найдет. Город весь перевернет, но найдет! И берегись тот, кто встанет на его пути! Адрус теперь не один! Не один…

– Ну что, полетели, посмотрим, как там наши соратники поживают? – Адрус довольно похлопал дракона по спине. – Здорово мы их отделали, правда?

– Правда! – Ментальный голос дракона был таким довольным, что Адрус снова едва не расхохотался. – Скажи, брат, а почему ты их не убил? Они же хотели нас убить? Никто бы не узнал, куда они пропали! И почему мы не позволили морскому дракону их сожрать? Они это заслужили!

– Не знаю. Мне кажется, так будет правильно. Пригодится! – Адрус задумался. – Нам еще там жить. И пусть они будут у нас в долгу!