Вожди и заговорщики

Съезд осудил два уклона: «состоящий в недооценке дифференциации в деревне, не видящий опасности, связанных с ростом кулачества», и другой — затушевывающий «борьбу за середняка… как основной организационной форме движения деревни к социализму»[196]. С ним нужно было бороться особенно упорно, ибо второй уклон грозил «возвратом к политике раскулачивания». Через четыре года уклонистами станут противники раскулачивания.

Но когда делегаты стали требовать отстранения Каменева и Зиновьева со всех постов, против выступил один из лидеров большинства — Томский. Он напомнил, что у партии мало таких квалифицированных людей, как Каменев и Зиновьев. Их некем заменить. Пока некем. Но Сталин уже думает и об этом. А пока после всех взаимных обвинений Зиновьев сохранил свое место в Политбюро, представитель «новой оппозиции» Г. Евдокимов был введен в секретариат ЦК. Чтобы не было обвинений в узурпации власти секретариатом. Это позволило вырвать Евдокимова из Ленинграда и облегчило кадровые перестановки в городе Ленина.

А вот Каменев был понижен до кандидата в члены Политбюро. Он был возмущен. Он напоминал, что был членом Политбюро еще тогда, когда Ленин «не считал возможным вводить в Политбюро тт. Рыкова, Томского и Бухарина…»[197] Каменев доказывал, что его не могут понизить за политические ошибки. Ведь Зиновьева оставили в прежнем ранге. Но в партии, напротив, говорили, что с «новой оппозицией» поступили еще мягко.

Съезд принял обращение ко всем членам Ленинградской организации, в котором увещевал ленинградских коммунистов отмежеваться от своих лидеров: «XIV съезд не сомневается, что Ленинградская организация, всегда шедшая в авангардных рядах партии, сумеет исправить ошибки, допущенные ленинградской делегацией». Цель обращения была обозначена как бы между прочим: «Дискуссия по решениям не может и не должна быть допущена»[198]. Дискуссии не было до, дискуссии не должно было быть после съезда. Оппозиционеры возмущались. Ведь им задают вопросы: в чем была ваша позиция, почему вы так ошибались? А они не считают, что ошибались. «Скажите, чтобы мы замолчали, мы замолчим»[199]

. Но такое предложение не устраивает Сталина. Скажи такое, и Зиновьев с Каменевым начнут всем говорить — виновными себя не признаем, но нам запретили объяснять почему. Зажимают свободу слова.

«Новую оппозицию» не сломили идейно. Да и организационно еще предстояло «попотеть». После поражения на съезде зиновьевцы отчаянно пытались сохранить бастион своего клана в Ленинграде. Ленинградский губком предложил 4 января компромисс: «Единство партии и, в частности, Ленинградской организации, должно быть сохранено во что бы то ни стало»[200]. В обмен на признание решений съезда должна быть прекращена травля зиновьевцев и чистка руководства Ленинградской организации. Но Сталин не был намерен терпеть господство явно враждебной ему группировки во второй по величине организации ВКП(б) (теперь было это новое сокращение, так как на съезде партию переименовали из Российской во Всесоюзную). ЦК отверг предложение губкома и потребовал капитуляции.

Зиновьевцы оборонялись. На заводы не пускали сторонников ЦК, некоторых увольняли с работы. Большинство районных и заводских организаций ВКП(б) в Ленинграде поддержали Зиновьева. Обращение съезда к ленинградской парторганизации сначала распространялось в виде листовок курсантами военных училищ. Заменив редакцию «Ленинградской правды», центр начал «промывать мозги» коммунистам «второй столицы». Туда были высланы испытанные кадры: Калинин, Томский, Молотов, Киров и др. Поддержать питерцев приехала Крупская. На собраниях ячеек кипели споры, стороны перед лицом рядовых коммунистов обвиняли друг друга в интриганстве и предательстве рабочего класса. Рабочая масса узнавала о происходящем от коллег — коммунистов. Большинство сочувствовало зиновьевцам хотя бы потому, что они настаивали на улучшении положения рабочих за счет крестьян.

Но партийная масса привыкла к дисциплине. Что скажет ЦК, то и правда. Одна за другой районные организации признавали правоту победившей на съезде фракции Сталина — Бухарина. В феврале на губернскую партконференцию приехали Бухарин и Дзержинский. «Подготовленные» партийцы встретили их восторженно. Под давлением эмиссаров ЦК руководителем Ленинградской парторганизации был «избран» Киров.

Наиболее упорно рабочие держались на Путиловском заводе, где не хотели дать слово даже Калинину. Но под угрозой массового увольнения пролетарии сдались. Лидеры оппозиции высылались на работу в другие регионы. Зиновьеву и Евдокимову разрешалось приезжать в Ленинград только по личным делам. «Гнездо» оппозиции было разорено, но ее бойцы не собирались складывать оружие в борьбе за свои принципы.

Глава III

Левая оппозиция

Бюрократия на распутье