Возлюби ближнего своего

— А на что мне лезть на стенки домов? Мне бы подкатить к отелю «Ритц» и зайти в коктейль-бар! — невозмутимо ответил Розенфельд.

Вазер не обратил внимания на эту реплику.

— Посмотрите, какие линии! — восторженно продолжал он. — Как она жмется к земле! Стрела, молния! На мой взгляд, восемь цилиндров — и то уже слишком много! Тут тебе уже не скорость, а фантастика!

Розенфельд разразился ироническим хохотом.

— Интересно, как вы втиснетесь в этот детский гробик? Поймите же, Вазер, ваша «лянчия» — автомобиль для лилипутов. Представьте себе такую картину: с вами красивая женщина в длинном вечернем платье, скажем, из золотой парчи или с блестками, в дорогой шубке. Вы выходите с ней из ресторана «Максим». На дворе декабрь, снег, кругом все раскисло, и вдруг у тротуара стоит этот жалкий радиоприемник на колесах... Ну можно ли поставить себя в более смешное положение?!

Вазер залился краской.

— Подобные видения возникают только в голове капиталиста! Розенфельд, умоляю вас! Вы мечтаете о локомотиве, но не об автомобиле. Как вообще может нравиться этакий мамонт? Пусть на нем разъезжают разные коммерческие советники! Но ведь вы-то еще молоды! Уж если хотите тяжелую машину, Бог с вами, — возьмите «дэляэ». Свои 160 в час он развивает запросто.

— «Дэляэ»? — Розенфельд презрительно фыркнул. Чтобы каждую минуту свечи забрасывало маслом? Вы это имеете в виду?

— Ни в коем случае! Если, конечно, вы умеете ездить! «Дэляэ» — это гепард, снаряд. А как поет его двигатель! От такой музыки просто пьянеешь! Но уж если вам нужно нечто совершенно сказочное, пожалуйста, — возьмите новый «супертальбо»! Играя и шутя, дает сто восемьдесят в час! Это действительно стоящий автомобиль!

Розенфельд взвизгнул от возмущения.

— «Тальбо»! Только его мне не хватало! Эту тачку я и даром не возьму. У нее такая высокая степень сжатия, что при езде по городу двигатель непрерывно кипит! Нет, Вазер, я продолжаю настаивать на «кадиллаке». — Он снова повернулся к витрине «Дженерал моторз». — А уж о качестве я не говорю! Пять лет можете не поднимать капот! Что же касается комфорта, Вазер, то одни лишь американцы знают в нем толк. А какой бесшумный мотор! Его вообще не слышно!

— Чудак-человек! — воскликнул Вазер. — А я как раз хочу слышать мотор! Когда он, подлец, нервно рокочет, то никакой другой музыки не надо!

— Тогда обзаведитесь трактором! Тот еще сильнее громыхает!

Вазер возмущенно уставился на Розенфельда.

— Послушайте, — тихо сказал он, с трудом сдерживая себя. — Предлагаю вам компромисс: «мерседес» с компрессором! Он и тяжелый, и породистый! Согласны?

Розенфельд презрительно махнул рукой.

— Не пойдет! И не старайтесь! «Кадиллак», и больше ничего!

И снова погрузился в созерцание грузного изящества черного автомобиля на поворотном кругу. Вазер в отчаянии огляделся. Тут он заметил Керна и Рут.

— Послушайте, Керн, — сказал он, — если бы вы могли выбирать между «кадиллаком» и новым «тальбо», что вы предпочли бы? Конечно же «тальбо», не так ли?

Розенфельд обернулся.

— Конечно же, «кадиллак», какие тут могут быть сомнения!

Керн ухмыльнулся.

— Я бы вполне удовлетворился маленьким «ситроеном».

— «Ситроеном»? — Оба автоэнтузиаста посмотрели на него, как на паршивую овцу.

— Или даже велосипедом, — добавил Керн.

Оба специалиста обменялись быстрым взглядом.

— Ах вот оно что! — презрительно заметил Розенфельд, мгновенно остыв. — Вы просто ничего не смыслите в машинах.

— Да и в автомобильном спорте ничего не понимаете, — раздраженно добавил Вазер. — Что ж, есть, например, люди, интересующиеся почтовыми марками.

— Да, в частности я, — весело сказал Керн. — Особенно если на них нет штемпеля гашения.

— Тогда извините, пожалуйста! — Розенфельд поднял воротник пиджака. — Перейдемте, Вазер, на ту сторону. Там недалеко представительство компаний «Альфа Ромео» и «Испано». Посмотрим новые модели. — Примиренные невежеством Керна, они дружно зашагали прочь в своих заношенных костюмах. Им хотелось поспорить еще немного о некоторых гоночных машинах. Спешить им было некуда — ни у того, ни у другого не было денег на ужин.

Керн проводил их радостным, доброжелательным взглядом.

— Знаешь, Рут, а все-таки человек — это чудо, правда?

Она рассмеялась.

Керн не мог найти работу, хотя предлагал свои услуги везде. Даже поденная работа за двадцать франков и та оказалась недосягаемой мечтой. Через две недели деньги кончились. Небольшие пособия, получаемые Рут от еврейского комитета, а Керном от смешанного еврейско-христианского, составляли в общей сложности не более пятидесяти франков в неделю. Керн договорился с хозяйкой, что за эту сумму они сохранят за собой обе комнатки и по утрам будут получать кофе и хлеб.