Возлюби ближнего своего

— Отлично! Итак, для начала побережем голову. Начнем с ног. Главное в боксе — это легкость в ногах. Научитесь пританцовывать. Пританцовывая, можно выбить противнику все зубы. И даже очень просто! Так сказать, прикладное ницшеанство!

Блондин стал в позицию, качнулся в коленях и сделал несколько мелких шагов вперед и назад.

— Повторите за мной!

Керн повторил.

Еврейские студенты прекратили свою дискуссию. Один из них, в очках, поднялся.

— Не согласитесь ли вы поучить и меня? — спросил он.

— Пожалуйста! Скиньте очки, и за дело! — Блондин похлопал его по плечу. — Вскипи, о древняя кровь Маккавеев!

Нашлись еще два ученика. Остальные продолжали сидеть на койках, сдержанные, но полные любопытства.

— Два справа, два слева! — дирижировал блондин. — А теперь переходим к молниеносным ударам! Необходимо воспитать в себе подлинного громилу! Этой стороной вашего развития пренебрегали тысячелетиями! Есть что наверстать! Значит, запомните — бьет не рука, бьет весь корпус!

Он снял с себя куртку. Ученики сбросили пиджаки. Затем последовало краткое объяснение работы корпуса и небольшая репетиция. Все четверо старательно подпрыгивали в полутемной камере.

Блондин отечески поглядывал на вспотевшую стайку своих учеников.

— Так! — проговорил он через некоторое время. — Этому вы научились! Вот и тренируйтесь, пока не отсидите неделю за то, что возбудили расовую ненависть у истых арийцев. А теперь дышите глубоко. Несколько минут. Переведите дух. Тем временем я покажу вам короткий и пружинистый прямой удар — коронный прием бокса!

Он показал, как надо бить. Потом взял свою куртку, скомкал ее и, держа на уровне лица, приказал бить по ней. Тренировка была в самом разгаре, как вдруг отворилась дверь — появился служитель с подносом, на котором стояли дымящиеся миски.

— Ведь надо же!.. — Он быстро поставил поднос и крикнул в коридор. — Охрана! Скорее сюда! Эти бандиты дерутся даже в полиции!

Мгновенно примчались два полицейских. Студент-блондин спокойно положил куртку на койку. Четыре ученика-боксера разбежались по углам.

— Бегемот! — авторитетно заявил блондин, обращаясь к служителю. — Болван! Общипанная тюремная метла! — Затем повернулся к полицейским. — То, что вы здесь видите, всего лишь урок современного гуманизма. Поэтому ваше появление и жажда пустить в ход резиновые дубинки совершенно излишни, понятно?

— Нет, — ответил один из полицейских.

Блондин с сожалением посмотрел на него.

— Физическая закалка! Гимнастика! Вольные упражнения! Теперь вам понятно?.. А это вы что — всерьез называете ужином?

— Конечно, — подтвердил служитель.

Блондин наклонился над одной из мисок и с отвращением выпрямился.

— Сейчас же убрать! — неожиданно и грозно рявкнул он. — Вы осмеливаетесь приносить сюда подобное дерьмо? Ополоски для сына президента сената? Или вы хотите, чтобы вас понизили в чине? — Он строго посмотрел на полицейских. — Я буду жаловаться! Я желаю немедленно переговорить с начальником полиции района! Отведите меня к начальнику городского полицейского управления! Завтра мой отец задаст жару министру юстиции! Из-за вас! Ну и будет же вам баня!

Оба полицейских тупо уставились на него, не зная, стоит ли грубить или лучше быть поосторожнее. Блондин так и сверлил их взглядом.

— Послушайте, господин, — неуверенно проговорил старший, — но ведь это обычная тюремная.

— А разве я в тюрьме? — Блондин негодующе развел руками. — Я под стражей! Известно ли вам, что это разные вещи?

— Известно, известно... — Теперь полицейский окончательно оробел. — Вы, конечно, можете питаться за свой счет, сударь! Это ваше право. Если дадите денег, служитель принесет вам гуляш...

— Наконец-то я слышу разумные слова! — смягчился блондин.

— А то, быть может, еще и пива...

Блондин снисходительно взглянул на полицейского.

— Вы мне нравитесь! Замолвлю за вас словечко! Как вас зовут?

— Рудольф Эггер.

— Очень хорошо! Продолжайте действовать в том же духе! — Студент достал деньги и дал их служителю. — Две порции говяжьего гуляша с картофелем. Бутылку сливовицы...

— Распитие алкогольных напитков... — начал было полицейский Рудольф Эггер.

— Разрешается, — договорил за него блондин. — И две бутылки пива. Одну для полицейских, другую для нас!

— Премного благодарен... низко кланяюсь... — пролепетал Рудольф Эггер.

— Если пиво не будет свежим и холодным, как лед, — обратился сын президента сената к служителю, — я отпилю тебе ступню. А если будет хорошее, возьмешь себе сдачу.

Лицо служителя расплылось в радостной ухмылке.

— Сделаю все как полагается, господин граф! — Он сиял. — Какой истинно венский юмор! Просто удовольствие слушать вас!

Принесли еду. Блондин пригласил Керна разделить с ним ужин. Сначала Керн отказался — он видел, как евреи с серьезными лицами поглощают ополоски.

— Будьте предателем! Это вполне современно! — подбодрил его студент. — Кроме того, мы ужинаем просто как партнеры по игре в карты.

Керн подсел к нему. Гуляш был хорош. В конце концов, подумал он, ведь у каждого из них есть паспорт, а у меня нет. К тому же я метис.

— Вашему отцу известно, что вы здесь? — спросил Керн.