Возлюби ближнего своего

Полноправный гражданин предложил всем снять по карте. Поляк вытянул девятку, «курица» — королеву, Штайнер и шулер — по тузу.

Шулер быстро взглянул на Штайнера.

— Прикупаем.

Он потянул еще карту. Снова туз. Он усмехнулся и передал колоду Штайнеру. Тот небрежно вытащил нижнюю карту — туз червей.

— Вот так совпадение! — расхохоталась «курица».

Шулер не смеялся.

— Откуда вы знаете этот трюк? — озадаченно спросил он Штайнера. — Тоже работаете по моей части?

— Нет, я любитель. Поэтому похвала профессионала радует меня вдвойне.

— Не в том дело! — шулер посмотрел на него в упор. — Ведь этот трюк придуман лично мною.

— Ах вот оно что! — Штайнер загасил окурок. — А я выучился ему в Будапеште. В тюрьме. Перед высылкой. От некоего Катчера.

— От Катчера! Тогда все понятно! — карманник облегченно вздохнул. — От него, значит! Катчер — мой ученик. А вы это здорово освоили.

— Да, — сказал Штайнер, — когда человек долго находится в пути, он может научиться многому.

Шулер передал ему колоду и внимательно посмотрел на пламя свечи.

— Скверное освещение... Но мы играем, разумеется, только ради удовольствия, господа, не так ли? По-честному...

Керн улегся на койке и закрыл глаза. Его переполняла какая-то туманная, серая печаль. После утреннего допроса он не переставал думать о своих родителях; давно уже он не предавался воспоминаниям. Керн мысленно видел перед собой отца в день, когда тот вернулся из полиции. Один из его конкурентов сообщил в гестапо, что он ведет антигосударственные разговоры. Доносчику хотелось разорить отца, чтобы затем купить у него за бесценок небольшую лабораторию по производству медицинского мыла, духов и туалетной воды. План этот, как и тысячи других подобных планов, удался. Отец Керна провел шесть недель в заключении и вернулся оттуда совершенно сломленным. Он никогда не говорил о том, что пережил. Лабораторию приобрел конкурент, уплатив за нее совершенно смехотворную цену. Вскоре пришло предписание о высылке, и начались бесконечные мытарства. Из Дрездена в Прагу; из Праги в Брно; оттуда через границу в Австрию, из Австрии полиция на следующий же день переправила их обратно в Чехословакию; несколько дней спустя они тайком вновь перешли австрийскую границу и добрались до Вены. Во время ночного перехода через лес мать сломала себе руку. Кое-как удалось наложить шины из веток... После Вены — Венгрия. Около месяца они жили у родственников матери. Затем снова полиция. Расставание с матерью. Венгерка по происхождению, она могла остаться на родине. И снова граница. Снова Вена. Жалкая, нищенская торговля мылом, туалетной водой, подтяжками и шнурками. Нескончаемый страх — а вдруг кто-то донесет, а вдруг сцапают... Вечер, когда отец ушел и не вернулся... Месяцы одиночества. Одно тайное пристанище, потом другое, третье...

Керн повернулся. При этом он толкнул кого-то и невольно открыл глаза. На койке рядом с ним, словно черный узел, лежал последний из обитателей камеры, мужчина лет пятидесяти. За весь день он почти ни разу не шевельнулся.

— Извините, — сказал Керн. — Я вас не видел...

Человек промолчал. Керн заметил, что глаза его открыты. Подобное душевное состояние было ему знакомо. Он наблюдал его уже не впервые. В таких случаях лучше всего оставить человека в покое.

— Вот проклятие! — внезапно вскрикнула «курица», игравшая в карты. — Какой же я осел! Таких ослов еще поискать!

— Почему? — спокойно спросил Штайнер. — Вы пошли королевой червей, это совершенно правильно.

— Да я не о том! Ведь этот русский мог бы мне прислать мою курицу! Господи, какой же я жалкий осел! Просто невиданно тупой осел!

Он обвел камеру таким мрачным взглядом, словно только что рухнул мир.

Вдруг Керн громко рассмеялся. Он не хотел этого, но уже не мог остановиться. Не зная почему, он хохотал так, что весь трясся. Казалось, хохочет его душа, в которой смешались воедино печаль, память о прошлом, — все, о чем он думал.

— Что случилось, малыш? — спросил Штайнер, переведя взгляд с карт на Керна.

— Не знаю... Смеюсь.

— Смеяться всегда хорошо.

Штайнер прикупил козырного пикового короля и ошеломил поляка неотразимым ходом.

Керн закурил сигарету. Внезапно все показалось ему совсем простым. Он решил завтра же научиться играть в карты. И почему-то подумал, что это решение изменит весь дальнейший ход его жизни.

II

Через пять дней шулера выпустили. Подкопаться под него так и не удалось. Он постарался помочь Штайнеру еще лучше овладеть своим методом игры в карты, и они расстались друзьями. На прощание шулер подарил Штайнеру колоду карт, и тот приступил к обучению Керна. Он научил его играть в скат, в ясс[5], в тарок[6] и в покер. Скат был нужен для игры с эмигрантами, ясс — для Швейцарии, тарок — для Австрии и покер — для всех остальных случаев.

Через четырнадцать дней Керна вызвали наверх. Инспектор ввел его в комнату, где сидел пожилой мужчина. Здесь было просторно и очень светло. Привыкнув к постоянному полумраку камеры, Керн невольно зажмурился.