Возрастай с Евангелием. Как воспитать ребёнка в евангельском духе. Притчи Христовы

Бывает, подвиг заключается в том, чтобы не ответить злом на зло. Недавно мне довелось разговаривать с человеком, который обратился ко мне как к священнику за советом: «Что мне делать? Умер мой бывший начальник, который украл у меня несколько лет жизни. У нас была устная договоренность, что мы начинаем общий бизнес и, когда будем его делить, мне достанется определенная доля. Я проработал пятнадцать лет, а потом узнал, что, оказывается, все оформлено по-другому, — и ничего не получил. И зарплату он платил мне гораздо меньше, чем обещал, но я не возражал, ждал своей доли. А теперь он умер: что мне делать? И надо ли мне поехать к нему на могилу?» Я ответил, что неважно, поедет он на могилу или нет, главное, как будет относиться к этому человеку. Если сумеет простить, то Господь, по слову святителя Иоанна Златоуста, вменит ему украденное в милостыню — зачтет как деньги, отданные нищему. Он очень сильно напрягся и сказал: «Понял, пойду думать. Но мне очень тяжело». Я говорю: «Вам и будет тяжело, вы сможете его простить, только если начнете за него молиться. А Господь вам все восполнит, если вы сотворите этот подвиг». Это действительно для него подвиг… Не знаю, совершил он его или нет.

Однажды я разговаривал с тренером, который вел при храме группу по самбо; шел Великий пост, и как-то вдруг в разговоре выяснилось, что он не постится и даже не знает, что это такое. Я начинаю ему объяснять, что пост накладывает ограничения в пище: не едят мяса, яиц, молочного… Он говорит: «Нет, без мяса я не могу… А сколько дней?» — «Сорок семь». — «Не-не, это невозможно». Тогда я спрашиваю: «А хотя бы Страстную седмицу?» — «Седмица — это что?» — «Семь дней». — «Не выдержу». — «Ну хотя бы три великих дня: четверг, пятница, суббота, самые главные». Он сжал кулаки, и желваки заходили у него на скулах… Очень сильный мужик, волевой. И так тихо сказал: «Ну, я попробую…» Я понял, что если он три дня воздержится от мяса, это будет больший подвиг, чем для меня целый пост, проведенный по уставу.

Хозяин нанял работников и оставил их трудиться в винограднике, будучи совершенно уверен, что, придя, найдет плоды их трудов.

Когда настало время собирать виноград, он послал слуг проверить, как идут дела. А виноградари уже привыкли ни перед кем не отчитываться и хотели присвоить плоды. Отсутствие господина оказалось слишком тяжелым испытанием для их внутренней жизни, их верности и, говоря современным языком, порядочности. Слуг они иного прибили, иного убили, а иного побили камнями. Образ, понятный слушателям Христа, — речь идет о ветхозаветных пророках. В современном сознании пророк — это тот, кто предсказывает будущее. Но прежде всего он прорекает волю Божию о настоящем, а иногда Бог открывает через него что-то и в будущем. Самое главное пророческое служение — помочь людям здесь и сейчас начать жить так, как это угодно Богу. Почти все пророки претерпели тяжкие страдания, многие мученически окончили жизнь. Святой Иеремия говорит:

Горе мне, мать моя, что ты родила меня человеком, который спорит и ссорится со всею землею! (Иер. 15: 10). Пророческий дар жил в ветхозаветных подвижниках своей особой благодатной жизнью. У того же Иеремии есть удивительные слова: лишь только начну говорить я,

 — кричу о насилии, вопию о разорении, потому что слово Господне обратилось в поношение мне и в повседневное посмеяние. И подумал я: «не буду я напоминать о Нем и не буду более говорить во имя Его»; но было в сердце моем, как бы горящий огонь, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его, и не мог (Иер. 20: 8–9). Иеремию избивали, сажали в грязную яму, глумились, издевались, а он кричал, что, если вы не покаетесь, придет Навуходоносор, — царь, который должен был разорить Иерусалим, уже правил Вавилоном. Но никто не услышал…

Пророки приходили к людям, объявляли: «Так говорит Господь!» — и передавали то, что Он им говорил. Но людям это было неприятно, выводило их из умиротворенного состояния, как сейчас говорят, из зоны внутреннего комфорта. Слово Господне заставляло думать, призывало израильтян к покаянию — чего они никак не хотели делать.