Возрождение

Эти дни тянулись долго. В курортном бассейне воду уже спустили, а для прогулок было слишком жарко. Правда, там был спортзал, и когда я не читал (в отеле обнаружилась плохонькая библиотечка, в основном состоявшая из книг Эрла Стенли Гарднера, Луиса Ламура и старых приложений к «Ридерз Дайджест» — сокращенных версий романов), то тренировался в одиночестве в этом кондиционированном раю. Я пробегал милю за милей на дорожке, проезжал милю за милей на велотренажере, шагал на степпере, занимался с гантелями.

Телевизор в моей комнате принимал только одну станцию — 8 канал из Поланд-Спринг, да и то с такими помехами, что смотреть было невозможно. То же относилось и к огромному экрану в Закатной гостиной. Видимо, где-то была спутниковая тарелка, но подключен к ней был только Чарли Джейкобс. Я хотел было попросить его подключить и меня, но передумал. Он мог бы и согласиться, а я больше не хотел ничего от него принимать. На дарах Чарли всегда болтался ярлычок с ценой.

Несмотря на все тренировки, спал я отвратно. После стольких лет вернулся старый кошмар: мертвые члены моей семьи за столом в столовой и заплесневелый именинный торт, исторгавший из себя громадных насекомых.

Тридцатого июля в начале пятого утра меня разбудил какой-то шум на первом этаже. Решив, что это отголоски сна, я снова улегся и закрыл глаза и уж было задремал, но тут шум послышался вновь: приглушенный звон. Возможно, кастрюль.

Я встал с постели, надел джинсы и побежал на первый этаж. На кухне никого не было, но в окне я заметил, как кто-то спускается по лестнице со стороны погрузочной платформы. Когда я выбежал на крыльцо, Дженни Ноултон садилась за руль гольф-кара с надписью «Козья гора» на борту. На пассажирском сидении стояла миска с четырьмя яйцами.

— Дженни! Подождите!

Она вздрогнула, но при виде меня улыбнулась. Я бы с радостью поставил ей «отлично» за старание, но улыбка вышла плохонькой. Со времени нашей последней встречи Дженни, казалось, постарела на десять лет, а темные круги под глазами говорили о том, что не только я мучился бессонницей. Она перестала краситься, и у корней глянцевито-черных волос проступила седина.

— Я вас разбудила, да? Простите, но вы сами виноваты. На сушилке полно кастрюль, а я задела ее локтем. Вас мама не научила пользоваться посудомойкой?

Нет, потому что посудомойки у нас никогда не было. Зато она научила меня сушить посуду на воздухе, если ее не слишком много. Но кухонные дела меня сейчас не интересовали.

— Что вы здесь делаете?

— За яйцами пришла.

— Вы знаете, что я не это имел в виду.

Дженни отвела взгляд.

— Не могу сказать. Я дала обещание. Даже подписала контракт. – Она усмехнулась. – В суде его вряд ли примут всерьез, но все равно я не собираюсь его нарушать. За мной должок, так же, как и за вами. К тому же вы скоро все сами узнаете.

— Я хочу все узнать сейчас.

— Мне пора, Джейми. Он не хочет, чтобы мы общались. Если узнает – разозлится. Мне просто захотелось яиц. Уже мутит от бесконечных «Чириос» и «Фростед Флейкс».

— Может, у вас в машине сел аккумулятор? А то вы могли бы съездить в Ярмут и купить сколько угодно яиц.

— Мне нельзя никуда выезжать, пока все не закончится. И вам тоже. Больше меня ни о чем не спрашивайте. Я хочу сдержать обещание.

— Ради Астрид.

— Ну… он мне платит за исполнение обязанностей медсестры, да так, что хватит на безбедную старость, но в основном ради Астрид, да.

— Кто за ней присматривает, пока вы здесь? Только не говорите, что никто. Не знаю, что вам рассказал Чарли, но его исцеления иногда сопряжены с побочными эффектами, которые могут быть…

— О ней прекрасно заботятся, вам не о чем волноваться. У нас… много друзей в общине.

На этот раз улыбка получилась более естественной и уверенной, и тут до меня кое-что дошло.

— Вы любовницы, правильно? Вы с Астрид?

— Партнерши. Почти сразу после легализации в Мэне однополых браков мы назначили дату свадьбы. А потом Астрид заболела. Больше я вам ничего не скажу. Я пошла. Мне нельзя надолго отлучаться. Не волнуйтесь, я не все яйца забрала.

— Почему вам нельзя надолго отлучаться?

Она покачала головой, не глядя мне в глаза.

— Мне пора.

— Когда мы с вами говорили по телефону, вы уже были здесь?

— Нет… но знала, что буду.

Я смотрел, как она катила вниз по склону, оставляя следы в бриллиантах росы. Скоро они исчезнут: день едва начался, а у меня на лбу и руках уже выступил пот. Дженни скрылась за деревьями. Я знал, что если спущусь туда, то найду тропу. А по ней доберусь до хижины. Той самой, в которой я когда-то лежал бок о бок с Астрид Содерберг. Давно, в другой жизни.

Тем же утром, в начале одиннадцатого, я читал «Загадочное происшествие в Стайлзе» (одну из любимых книг моей покойной сестры), когда по первому этажу прокатился звон. Это Джейкобс нажал на кнопку вызова. Я поднялся в люкс «Купер» в надежде, что Чарли не лежит там на полу со сломанным бедром. Волновался я зря. Он уже оделся и теперь стоял у окна, опираясь на трость. Когда Джейкобс повернулся ко мне, глаза его сияли.