Возрождение

Он согласился сдать тест на простатспецифический антиген («только чтоб вы оба заткнулись») после своего сорок седьмого дня рождения и все ворчал, что результаты таких тестов недостоверны. Может, и так, но даже мой брат, боящийся врачей и пересыпающий речь цитатами из Библии, не мог поспорить с результатом: полновесная десятка. Сразу за этим последовал визит к урологу в Льюистон и операция. Через три года ему сказали, что болезнь ушла. Еще через год с ним случился инсульт, когда он поливал газон, и Энди оказался в объятиях Иисуса еще до того, как скорая добралась до больницы. Это произошло в штате Нью-Йорк; там его и похоронили. Поминальной службы в Харлоу не было. Я был этому только рад. Слишком часто я отправлялся домой во снах – побочном эффекте антинаркотической терапии Джейкобса. А что это именно побочка, я не сомневался.

В ясный июньский понедельник 2008 года

я в очередной раз проснулся от этого сна и лежал в постели минут десять, пытаясь прийти в себя. В конце концов мое дыхание успокоилось, и я поборол мысль, что если открою рот, то смогу только снова и снова повторять «что-то случилось». Я напомнил себе, что больше не принимаю наркотики, и это по-прежнему главное событие в моей жизни — событие, изменившее мою жизнь к лучшему. Теперь сон снился реже, и прошло не меньше четыре лет с последнего раза, когда я проснулся от того, что чем-то тыкаю в себя (в тот раз – безвредной кухонной лопаткой). «Это как шрам после операции», — говорил я себе, и обычно это помогало. И лишь в первые мгновения после пробуждения от кошмара мне казалось, будто что-то прячется там, за пеленой сна, что-то злобное. И эта дрянь женского пола, даже тогда я был в этом уверен.

Когда я принял душ и оделся, сон уже превратился в слабый туман. Вскоре он и вовсе рассеется, я знал это по собственному опыту.

У меня была квартира на втором этаже дома на Боулдер-Каньон-драйв в Недерленде. К 2008 году я мог позволить себе и дом, но не хотелось связываться с ипотекой. Меня, холостяка, квартира вполне устраивала. В ней стояла огромная «королевская» кровать, похожая на ту, что была в фургоне Джейкобса, и недостатка в принцессах, готовых разделить ее со мной, я не испытывал уже много лет. Сейчас их было все меньше, да и временны́е промежутки между ними становились все больше, но этого, думаю, стоило ожидать. Скоро мне должно было исполниться пятьдесят два — примерно в этом возрасте привлекательные тусовщики неизбежно начинают превращаться в старых лохматых козлов.

Кроме того, мне нравилось наблюдать за тем, как понемногу растут мои сбережения. Меня никак нельзя назвать скрягой, но и совсем незначительной ерундой деньги я никогда не считал. Воспоминание о том, как я, больной и разбитый, проснулся в номере «Фейрграундс Инн», всегда оставалось со мной. Как и лицо рыжеволосой провинциалки, возвращающей мне заблокированную кредитную карту. «Попробуйте позвонить еще раз», — сказал я ей. «Лапочка, — ответила она, — мне достаточно на тебя поглядеть».

«Да, но взгляни на меня теперь, кикимора», — думал я, направляясь на запад по Карибу-роуд за рулем внедорожника «Тойота-Фораннер». С того вечера, когда я в Талсе встретил Чарльза Джейкобса, мой вес увеличился на сорок фунтов, но при росте в шесть футов и один дюйм я все еще выглядел отлично. Ну да, пузо слегка отвисло и последний холестериновый тест показал неопределенный результат, но тогда я вообще был похож на узника Дахау. Мне не суждено было выступать в Карнеги-холле или с Брюсом Спрингстином, но я по-прежнему играл, и довольно часто. Мне нравилась моя работа, и я хорошо ее делал. Если кто-то хочет большего, часто говорил я себе, он искушает богов. Так что не искушай их, Джейми. И когда вдруг услышишь, как Пегги Ли поет по радио классическую грустную песню Лейбера и Штоллера «И это все?» — просто смени станцию и найди старый добрый рок-н-ролл.

Я свернул у знака «Ранчо «Волчья Пасть» — 2 мили», как раз там, где Карибу-роуд начинает круче забираться в горы. У ворот я ввел свой код и остановился на гравийной парковке с табличкой «Для сотрудников и артистов». Полностью забитой я видел эту парковку лишь однажды, когда в Волчьей Пасти записывала свой сингл Рианна. В тот день машины стояли даже на подъездной дороге — почти до самых ворот. У этой цыпочки была та еще свита.