Возрождение

— Вера — мощная штука, — согласился Хью. — Как и религия. Посмотри, сколько групп и солистов стоят у нас в очереди на запись, хотя их диски уже никто не покупает. Ты что-нибудь нарыл на Ч. Дэнни Джейкобса?

— И немало. Мне помогает дочка Джорджии.

— Я тоже кое-что почитал, и там много случаев, похожих на излечение твоего брата. Люди с психосоматическими болезнями, которые решили, что исцелились, когда пастор Дэнни коснулся их своими волшебными кольцами.

Может, оно и так, но, понаблюдав за Джейкобсом на ярмарке в Талсе, я был уверен, что он знает, как заработать хорошие чаевые: надо бросить лохам хоть кусочек стейка, а не только дать послушать, как он скворчит. Женщины, которые уверяют, что у них прошла мигрень, и мужчины, исцеленные от радикулита, — все это прекрасно, но не очень зрелищно. В отличие, скажем так, от Молниеносных портретов.

Существовало по крайней мере два десятка сайтов, разоблачающих его чудеса, в том числе один под названием «Ч. Дэнни Джейкобс — жулик от веры». Сотни людей постили на этих сайтах, что «раковые опухоли», которые извлекал пастор Дэнни, — это свиные печенки и козьи кишки. На бдения Ч. Дэнни запрещалось проносить фотоаппараты, и если кто-то из билетеров замечал их, то пленка изымалась, но фотографий все же просочилось немало. Многие из них соответствовали официальным видео на сайте Ч. Дэнни, но на некоторых блестящие комки в руках пастора в самом деле смахивали на козьи кишки. Я подозреваю, что опухоли и правда были поддельными: от них за милю несло ярмарочными приемчиками. Но это не значит, что вся деятельность Джейкобса была мошенничеством. В этом "Линкольне-Континентале" величиной с яхту сидело двое мужчин, готовых это засвидетельствовать.

— У тебя был лунатизм и непроизвольные движения, — сказал Хью. — На сайте WebMD пишут, что это миоклония. В твоем случае — временная. И стремление втыкать в свое тело предметы, как будто подсознательно ты скучаешь по игле.

— Все верно.

— У меня были моменты, когда я ходил и разговаривал, будучи в отрубе, — как с перепою, только без спиртного.

— И призматика, — вставил я.

— Угу. Дальше, та девушка из Талсы, про которую ты мне рассказывал. Та, что украла сережки. Самое наглое в мире ограбление.

— Она считала, что сережки — ее, потому что такие же были на ее фотографии. Она небось и платье искала по бутикам Талсы.

— Она помнила, как разбила витрину?

Меня уже давно не было в Талсе, когда Кэти Морс предстала перед судом, но Брианна Донлин нашла короткую заметку о ней в интернете. Морс утверждала, что ничего не помнит, и судья ей поверил. Он поручил провести психологическую экспертизу и выпустил ее под опеку родителей, после чего она исчезла из виду.

Хью надолго умолк. Я тоже. Мы смотрели на разворачивающуюся впереди дорогу. Горы остались позади, и она уходила к горизонту, прямая, как стрела. Наконец он сказал:

— Зачем ему это все, Джейми? Ради денег? Он несколько лет работает на ярмарках и в один прекрасный день решает: «Да пошло оно, это дерьмо собачье! Начну-ка я исцелять людей и заработаю большие деньги!»?

— Может, и так, но мне никогда не казалось, что Чарли Джейкобс гонится за деньгами. Бог его тоже давно не волнует — разве что он совершил поворот на 180 градусов после того, как вылетел из церкви в моем городке. В Талсе я не заметил в нем никаких признаков религиозного чувства. Его волнуют жена и сын — альбом с их фотографиями, который я нашел в трейлере, был засмотрен почти до дыр, — и я уверен, что опыты его тоже все еще волнуют. Он носится со своим тайным электричеством, как мистер Жаб с автомобилем.

— Не понял.

— Как одержимый. Я бы предположил, что ему нужны деньги для продолжения экспериментов. Больше, чем можно заработать в ярмарочном балагане.

— То есть исцеление — не конечный пункт? Не главная цель?

Я не мог знать этого точно, но мне так казалось. Исцеления, поставленные на конвейер, — безусловно, циничное извращение религии, которую он отверг, а также способ быстро заработать кучу денег на пожертвованиях. Но меня Джейкобс вылечил не ради денег. Это была старая добрая христианская «рука помощи» от человека, который отказался от сана, но не от двух его основополагающих принципов — благотворительности и милосердия.

— Я не знаю, какая у него конечная цель.

— А он-то знает?

— Думаю, да.

— Это тайное электричество — он хоть сам знает, что это такое?

Я не был уверен, что его это вообще волнует. И это меня пугало.