Возвращая к жизни. Истории реаниматолога из «петербургского Склифа»

Так вот, когда наступает болезнь, особенно если это происходит внезапно, и человек не успевает адаптироваться от режима здоровья к режиму болезни, он пугается. И превращается в ребенка. Ему страшно принимать какие-то решения – например, ехать в больницу или нет. Его надо уговаривать. «Давай сделаем укол?» – «Нет». Ребенку в такой ситуации надо дать конфетку, игрушку. Если есть такая возможность, врач это и делает. Но бывают острые ситуации, когда уговаривать некогда.

Привезли человека с желудочным кровотечением. Мы это видим по характерным клиническим признакам – рвота кровью или содержимым цвета «кофейной гущи», черного цвета стул, бледная холодная кожа, снижение давления. Картина достаточно типичная. Но чтобы найти источник кровотечения, ему нужно сделать гастроскопию или, как говорят обыватели, проглотить кишку. И я вас уверяю, сегодня в 80–90 процентов ситуаций этой кишкой все и решается. Пациенту не нужно резать живот, отрезать желудок, как делали раньше при язвенных кровотечениях. Но гастроскопию надо провести вовремя. Потому что пациент теряет кровь, а это конечный ресурс (у мужчины 70 миллилитров на килограмм массы тела, у женщины – 65), который убывает. И без согласия больного мы не можем дать ему проглотить эту кишку. Он взрослый человек. Но говорит: «Нет, не буду глотать – мне страшно». Ему можно сказать, что мы сделаем обезболивающий укол, он будет в полудреме и ничего не почувствует. А если все-таки откажется? Что делать? Просто смотреть, как он умирает? Или совершать над ним насилие? Вызвать четырех санитаров, привязать его и что-то делать против его воли? Но насилие над человеком жестко регламентируется нашими законами. Теоретически можно было бы прибегнуть к психиатрическим препаратам. Психофармакология – великая дисциплина. Сегодня абсолютно не нужно работать в гестапо и кого-то пытать. Сломать сознание и волю человека можно в любую нужную сторону этими препаратами. Но мы не имеем права это делать без медицинских показаний. В данном случае их нет, и если человек отказывается глотать кишку, остается один выход: воздействовать на него чисто психологически – беседой.

Если пациент юридически взрослый, а психологически у него в голове что-то щелкнуло и он переключился в регистр «ребенок», доктор должен научиться без медикаментозных и физических воздействий переключать этот тумблер в обратную сторону. Вот это как раз серьезный пробел в обучении студентов-медиков.

Есть разные психологические приемы. Например, такой – очень хороший, хотя и жесткий. Врач возвращает пациента в реальность, предлагая ему подписать бумагу-согласие, в которой говорится, что если он не проглотит кишку, то через два часа может умереть. Пожалуйста, он – свободный человек свободной страны, который сам решает свою судьбу. Имеет право не лечиться и умереть. В этой ситуации человек уже не может оставаться ребенком. Он будет вынужден сам свой тумблер переключить. И я вас уверяю, в 99 случаях из 100 пациент, нахмурив брови, будет смотреть на врача секунд 30–40, а потом скажет: «Ну, хорошо, давайте сделаем вашу гастроскопию, раз так дело обернулось». Это простой пример. С такими случаями мы сталкиваемся едва ли не каждый день. Очень важно, чтобы об этой особенности человеческого поведения знали не только врачи, но и все остальные. Например, читатели этой книги. Моя книга для здоровых. Но все здоровые когда-нибудь заболевают, и они должны быть готовы к болезни психологически. Должны уметь свое поведение контролировать и понимать, что врач действует ему на благо. Сейчас, увы, наши люди часто этого не понимают. Русский человек мелочиться не любит. Если ему в какой-нибудь больнице вкололи в попу болезненный укол, он будет жаловаться. И жалобу напишет не главврачу больницы, а на имя президента.

Родственники пациентов

В 90-е годы, когда я пришел работать в НИИ скорой помощи, со страной происходили стремительные перемены. И сегодня я имею возможность сравнивать то, что было, с тем, что стало. Если эффективность лекарств и методов лечения, качество аппаратуры улучшились, то «качество» людей ухудшилось. Это очень хорошо заметно на родственниках пациентов.

Дарю социологам прекрасную модель. Стоит очередь куда-нибудь – поставьте там скрытую камеру и снимайте весь день. Вы увидите, что каждые восемь из десяти человек стоят спокойно, а двое хотят пролезть без очереди. Так же и с нашими пациентами, и их родственниками. Восемь нормальных, а двое нет. Но эти двое могут испортить врачу весь день.