Возвращение Дикой Розы

Действительно, Кандида сдавала буквально на глазах. После того как лучшие психиатры Мексики сняли у нее психоз, начавшийся в те дни, когда девочек захватили бандиты, она стала внешне почти такой же, как и прежде. Почти, но не совсем. Кандида перестала говорить о своем ребеночке, но она как будто потеряла всякий интерес к жизни, если не считать самых простых вещей — утоления голода, жажды, желания поспать и посмотреть телевизор.

Томаса не видела Кандиду в те годы, когда они с Розой жили в Гвадалахаре, но по рассказам Дульсе и Рикардо могла отчетливо представить себе, какой та была тогда. Кандида растила племянницу, она была при деле, у нее наконец-то появился ребенок, пусть не собственный, а всего лишь племянница, оставшаяся сиротой, все же тогда она переживала подъем. Но вот оказалось, что мать Дульсе жива, вместе с Розой появилась и Томаса, а Кандиду быстро оттеснили на вторые, даже на третьи роли. Из хозяйки дома она превратилась почти в приживалку, старую глупую тетушку, мнение которой не имело никакого веса.

И у неудовлетворенной жизнью Кандиды, которая так и не сумела создать собственной семьи, стала снова развиваться душевная болезнь. «Навязчивый бред» — так охарактеризовал ее состояние врач, наблюдавший Кандиду многие годы. «Мы ведь не способны вылечить ее, мы можем только загнать ее болезнь глубоко внутрь. Но рано или поздно все может начаться снова. Главное — никаких переживаний».

Новое обострение ее душевной болезни случилось, когда похитили девочек. Сначала все удивлялись, что Кандида, которая всегда так пеклась о племянницах, и особенно о Дульсе, не высказывала никакого беспокойства о их судьбе. Впрочем, в те дни и Розе, и Рикардо было не до странностей Кандиды. Но когда девочек спасли и жизнь снова вошла в свою колею, они заметили зловещий признак — тетя Кандида снова принялась вязать детские вещи.

На вопрос, для чего она это делает, Кандида заученно отвечала, что собирается отнести их в приют, но это могла бить лишь попытка обмануть их, что бывает у душевнобольных. Рикардо вызвал лучших врачей, Кандиду ненадолго даже поместили в клинику, и она вышла оттуда уже без своего устойчивого бреда о собственной беременности. Но она стала совсем другой — не было уже в доме хлопотливой, рассеянно и немного взбалмошной тетушки. Кандида была спокойной, даже флегматичной, слабо реагирующей на происходящее.

Она, разумеется, очень плакала, когда погиб Рикардо, но скоро как будто забыла о нем. Она часами сидела перед телевизором или просто у себя в .комнате, редко спускалась даже в сад, не говоря уже о том, чтобы выходить на улицу,

Кандида еще больше располнела, и Томаса даже думала, не ограничивать ли ее в сладком, но это было крайне сложно, потому что та начинала дуться, если не получала добавки сладкого за обедом.

Томаса вышла в сад и остановилась. Перед ее глазами цвел куст белых роз. Томаса вспомнила о том, как любила эти цветы несчастная мать Розы бедняжка Паулетта. Томаса помнила ее еще девочкой. «Как несправедлива бывает к человеку судьба, — подумала она! Ведь Паулетта родилась в богатой благополучной семье, но в жизни почти не видела счастья.

«А я, — подумала Томаса о своей необычной судьбе, — могла ли я подумать девчонкой, когда с утра до вечера стирала белье, что так, казалось, сдеру все кожу на руках, могла ли я подумать, что когда-нибудь буду жить в таком доме, как этот».

А ведь на время отъезда Розы она стала здесь хозяйкой, хотя какое теперь хозяйство, когда во всем большом доме остались только они с Кандидой да старая Селия. Больше слуг не было, да они были и ни к чему.

Не было и садовника, и сад, прежде ухоженный, теперь буйно разрастался и становился похожим на непроходимые джунгли. «Видел бы это Себас, — подумала Томаса, с сожалением вспоминая старого мудрого садовника. — Он бы расстроился оттого, что сад, на который он положил столько труда, теперь забыт и заброшен».

Внезапно Томаса услышала звонок — кто-то звонил во входную дверь. Она удивилась — ни она, ни Кандида как будто никого не ждали. Да и кто сейчас навещает их, кроме старенького падре Игнасио? Разве что Рохелио или Эрлинда заглянут. Иногда, правда, приходят Дульсе и Пабло, но все они предварительно звонят по телефону. Что за неожиданный визит...

Томаса вернулась в дом. Звонок повторился. Теперь он звучал громко, даже требовательно. «Кто бы это мог быть?» —' терялась в догадках Томаса. Она подошла к двери и предварительно посмотрела в глазок — она увидела тоненького паренька, скорее подростка, с темными волосами Он испуганно смотрел на дверь, и было трудно поверить, что это он сейчас звонил так настойчиво

— Кто там? — спросила Томаса.

К сожалению, в последние годы стало уж очень опасно пускать в дом посторонних, не выяснив предварительно, кто это и зачем пришел. А ведь Томаса помнила еще те годы, когда она могла, не опасаясь, не только открыть дверь незнакомцу, но даже пустить к себе кого-то переночевать. Люди раньше доверяли друг другу, но теперь жизнь в большом городе стала слишком опасной. Поневоле приходилось, проявлять осторожность.