Возвращение Дикой Розы

А нынче утром во время генеральной репетиции от волнения и перенапряжения упала в обморок русская солистка, несмотря на то, что опера была ей хорошо знакома: это было произведение композитора из ее родной страны — Римского-Корсакова — «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии».

Пожалуй, единственным, кто не доставлял администраторам хлопот, были Лус Линарес из Мексики и бразилец Алваро Диас. Удивительный дуэт! Они работали так слаженно, как будто пели вместе с самого рождения.

Они были задействованы в двух спектаклях, и первый уже с триумфом отыграли: вагнеровскую оперу «Тристан и Изольда» с их участием публика приняла на «ура».

Вначале в зале был некоторый шок, когда после увертюры на сцену вышел Тристан, герой англо-саксонского и германского эпоса, и он вдруг оказался темнокожим!

Но уже через несколько мгновений его бархатный голос покорил всех зрителей всех до единого. Изольда же была и внешне идеалом вечной женственности.

Герои плыли по волнам переливчатой «бесконечной мелодии», которая так характерна для музыки Рихарда Вагнера, и зрители искренне верили, что это двое влюбленных, которые соединились навек в любви и смерти. Ведь для любви не важно, к какой расе ты принадлежишь и какой у тебя цвет кожи...

Не важно и то, что Изольда поет по-испански, а Тристан — по-португальски. В любви важны не слова, а то что подсказывает сердце...

Ежедневно, вернее, еженощно, после вечернего спектакля участники собирались в фойе Государственной оперы на пресс-конференцию.

Лус торопливо сняла перед зеркалом грим, переоделась и привела в порядок прическу.

У нее в ушах еще гремели аплодисменты и крики «Браво», перемежаясь лейтмотивами и оркестровыми пассажами вагнеровской музыки.

Счастливая, опьяненная успехом, она без стука заскочила в гримуборную Алваро.

Диас, вздрогнув, обернулся. Выражение его лица было сердитым и немного испуганным.

Увидев, что это Лус, он вздохнул с облегчением.

— А, это ты! — Его круглое лицо расплылось в добродушной улыбке.

— Конечно я, кто же еще?

— Я, было, подумал, что и сюда добрались эти негодяи журналисты.

Лус строго погрозила ему пальцем:

— Эти негодяи журналисты, как ты выражаешься, уже заждались нас в фойе. А ты до сих пор не готов. Ты что, забыл, что у нас пресс-конференция? А кстати, почему они такие уж негодяи?

Алваро резко ответил:

— Не знаю, почему. Видимо, потому, что у них совести нет. Негодяи и подлецы — и все.

«Что-то он не в духе, — подумала Лус. — Наверное, устал. Ну и что ж, я тоже устала, но не злюсь же из-за этого на весь мир!»

— Ладно тебе, — сказала она. — Просто у журналистов такая профессия. Они обязаны быть наглыми и бесцеремонными, иначе не раздобудут интересный материал. А в нормальной жизни они хорошие люди.

Алваро Диас набычился, и желваки заиграли на его черных скулах;

— Вот как раз в нормальной-то жизни они подлецы!

Лус подошла к нему и успокаивающе погладила по курчавой жесткой шевелюре.

Она почувствовала, как негр напрягся, ощутив ее прикосновение.

В иной ситуации Лус, вероятно, начала бы привычную для нее любовную игру. Но сейчас ей не терпелось поскорее предстать перед журналистами, ловить на себе их восхищенные взгляды, поворачиваться в фас и профиль перед камерами, отвечать на их вопросы.

И она принялась уговаривать своего партнера:

— Ты к ним несправедлив, Алваро. Ты просто их не знаешь. А я знаю. Муж моей сестры — журналист, и, уверяю тебя, он прекрасный человек. Кстати, он тоже там, внизу. Идем же, я вас познакомлю!

— Что? — взревел Алваро Диас. — Знакомиться с журналистом? Никогда!

Он вскочил. Его глаза сверкали яростью.

Лус перепугалась:

— Извини, если я тебя чем-то обидела. Но я не понимаю, в чем дело.

Диас виновато взял ее руку в свою и поцеловал:

— Это ты меня извини, Лусита. Я погорячился. Но, понимаешь, я поклялся никогда в жизни не иметь дела с газетчиками. Поверь, у меня есть на это свои причины. Так что не сердись, иди одна.

Лус пожала плечами и вышла из гримуборной.

Все микрофоны были включены, журналистские блокноты приготовлены.

Все ждали начала конференции. Однако, ее открытие затягивали, потому что не было главных виновников торжества Тристана и Изольды, Луситы Линарес и Алваро Диаса. 

Но вот Лус вошла, и аудитория сразу притихла. И неудивительно: подавляющее большинство репортеров были мужчины, а на них появление Лус всегда действовало как шок. Тем более что сегодня она была явно в ударе.

«Умница, Лусита! Так держать — внутренне зааплодировал Жан-Пьер.

Он с сочувствующей улыбкой покосился на тех немногих женщин-журналисток, ‘которые присутствовали сейчас в фойе Венской оперы. Это были типичные так называемые «деловые женщины», которые привыкли носить короткие стрижки и неопределенного цвета брюки, пригодные как дли культурных мероприятий вроде сегодняшнего, так и для поездок по сельской местности.