Возвращение домой

– Жаркое из филе, – засияла кухарка, колпак ее съехал набок, руки были все в муке. – Доктор Уэллс! Давненько мы вас не видели.

В прежние времена, когда Джереми был домашним учителем Эдварда, она всегда называла его по имени, но после того, как он окончил университет и получил диплом, стала обращаться к нему «доктор». По ее мнению, он это заслужил, ведь сколько лет штудировал ученые книги и сдавал экзамены. Во избежание путаницы она, говоря о Джереми, именовала его «молодой доктор Уэллс», в то время как его отца, к немалой досаде этого достойного человека, низвела до степени «старого доктора Уэллса».

– Что вы здесь делаете? За вами послал полковник? Он ничего мне не говорил.

Джереми закрыл за собой дверь и подошел к столу.

– Зачем ему посылать за мной?

– Из-за миссис Кэри-Льюис. Ей нездоровится. Он говорит: разлитие желчи, но мы с Неттлбедом думаем иначе. Переутомление, сказала бы я, – бедняжка совсем измучилась: одно, другое, третье… Вы знали о болезни миссис Боскавен?

– Да, слышал. Но она вроде как идет на поправку?

– Всех переполошила, подняла на ноги. Люди неслись из Лондона, из Шотландии и бог знает откуда еще в страхе, что она вот-вот испустит дух. Да-да, настолько плохи были дела.

– Как печально.

– Если полковник не вызывал вас, – нахмурилась она, – то как вы здесь оказались?

– Просто хотел повидать всех вас. – Он выхватил из противня яблочный ломтик и съел его. Если бы на его месте была Лавди, то получила бы по рукам. – Где все?

– Пошли в церковь. Все, кроме миссис Кэри-Льюис. Как я сказала, она в постели.

– Не зайти ли мне к ней поздороваться…

– Если она спит, не будите.

– Хорошо. Много в доме народу?

– Тьма! – Миссис Неттлбед потянулась к противню и стала покрывать яблоки смесью муки, масла и сахара, утрамбовывая все в твердую корочку. – Афина привезла своего молодого человека, капитана Райкрофта, а еще гостит друг Эдварда, мистер Каллендер.

– А Лавди?

– И Лавди, конечно. А утром вернулась Джудит.

– Где она была?

– Гостила в Порткеррисе у Уорренов.

– Хватит на меня еды?

– А как вы думаете! Хватит да еще останется, будьте уверены. Виделись с Неттлбедом?

– Нет, ни с кем еще не виделся. Только что вошел.

– Я скажу ему, чтобы накрыл еще на одну персону… А теперь почему бы вам не пойти наверх к миссис Кэри-Льюис? И если она надумает подниматься, велите ей оставаться в постели… Хетти! Ты там скоро закончишь? Здесь для тебя еще кой-какая посуда набралась, и мне нужно, чтобы ты взбила сливки.

Джереми вышел из кухни и поднялся по черной лестнице в спальню Дианы. Он негромко постучал в дверь и услышал приглашение войти. Молодой врач ожидал увидеть задернутые занавески и больничный полумрак, но комната была залита солнечным светом. Однако Диана находилась в постели, полусидя на горке пуховых подушек в кружевной ночной кофточке из муслина. Возле нее на собственной белоснежной подушке с кружевами крепко спал, свернувшись в клубок, Пеко. Перед тем как пришел Джереми, Диана читала. Раскрытая книга лежала обложкой кверху на белом атласе стеганого одеяла, а на ней – тонкая, с алыми ногтями рука Дианы.

– Джереми!

– Здравствуйте.

– Что ты здесь делаешь? Неужели Эдгар заставил тебя приехать? Я велела ему не устраивать переполох.

– Нет, он не вызывал меня.

Джереми закрыл дверь, подошел и присел совсем не по-докторски на край кровати. Непохоже было, чтобы Диану лихорадило, но выглядела она изможденной, бледной как мел, и тонкая кожа туго обтягивала ее осунувшееся лицо с классически правильными чертами. Ее прическа, обычно безупречная, трогательно растрепалась, а под удивительными глазами залегли глубокие тени.

– У вас усталый вид, – заметил он.

– Я и вправду изнурена. Но Эдвард говорит всем, что у меня приступ разлития желчи.

– Как вы довели себя до такого состояния?

– По вашему тону можно подумать, что все это было очень весело. Но в настоящий момент ничего веселого нет и в помине. Лавиния была так больна, и впереди так много дел. Одно «затемнение» чего стоит! Нам с Мэри придется как-нибудь собраться в город и закупить тысячу ярдов ужасной черной материи, а потом как-то нашить из нее занавесей на все окна в доме. Положа руку на сердце, я вымотана, подавлена и несчастна, и у меня нет больше сил притворяться, что все хорошо. Поэтому я легла и сказала Эдгару, что плохо себя чувствую. Пусть лучше думает, что я больна, а не несчастна.

– Вы беспокоитесь о миссис Боскавен?

– Да. Пока еще рано радоваться. Она всех нас так напугала. Я и без того устала после серии ночных вечеринок в Лондоне, а тут пришлось нестись во весь опор домой. Никогда еще не гнала на «бентли» на такой скорости. Все время по этой жуткой автотрассе А-тридцать, а потом в объезд Эксетера, где было не протолкнуться от машин.

– Но вы все-таки приехали.

– Да, приехала. И пришлось утешать бьющуюся в истерике Изобель, искать сиделок. А потом все вернулись домой и привезли с собой друзей. И в довершение всего Эдгар сообщил мне вчера вечером, что этот молодой человек, друг Афины, хочет на ней жениться!

– Капитан Райкрофт?

– Кто тебе о нем сказал?

– Миссис Неттлбед.