Возвращение домой

– Его зовут Руперт. Премилый молодой человек, гвардейский драгун. Такое обычное дело – и вместе с тем какая неожиданность! И мы должны держать язык за зубами, потому что он, судя по всему, еще не сделал ей предложения! Как тебе это нравится?

– На мой взгляд, очень радостная новость.

– Ну, в общем, да, но, если дело действительно дойдет до бракосочетания, они настаивают на самой простой процедуре, как можно скромнее и втихомолку. Вроде простой регистрации. Так, пожалуй, будет грустновато. Но откуда, скажите, взяться веселью, когда газеты пестрят мрачными заголовками и день ото дня дела идут все хуже и хуже? Эдгар каждый день заставляет меня слушать девятичасовые новости, и порой мне кажется, что я сойду с ума от страха.

Ее голос задрожал, и впервые Джереми по-настоящему забеспокоился за нее. За все время их знакомства он ни разу не видел Диану Кэри-Льюис в состоянии, даже отдаленно напоминающем нервный срыв. Она всегда казалась ему неустрашимой, беззаботной, обладающей способностью находить смешную сторону и повод для шутки в самой серьезной ситуации. Но теперь перед ним была Диана, павшая духом и утратившая главный источник своей силы.

Он накрыл ладонью ее руку:

– Вы не должны бояться, Диана. Вы же никогда ничего не боялись.

Она осталась глуха к его утешениям.

– Весь этот год я, точно страус, прятала голову в песок, притворяясь, что ничего плохого нам не грозит, что случится какое-то чудо, что какой-нибудь болван-политик подпишет очередную бумажку и все мы вздохнем с облегчением и будем жить-поживать, как прежде. Но больше нельзя обманывать себя. Чуда не произойдет. Будет еще одна страшная война.

К своему ужасу, Джереми увидел, что у нее на глаза навернулись малодушные слезы и она даже не пыталась смахнуть их.

– Когда в тысяча девятьсот восемнадцатом году война кончилась, мы убеждали себя, что такое никогда больше не повторится. Целое поколение молодых ребят полегло в окопах. Все мои друзья. Ушли навсегда. И знаете, как я поступила? Я перестала об этом думать. Запретила себе вспоминать. Просто выкинула все это из головы, вычеркнула из памяти. Точно запихнула кучу старого тряпья в сундук. Захлопнула крышку, защелкнула замок и упрятала его в самый дальний угол пыльного чердака. Но вот прошло всего двадцать лет, и все начинается сызнова. И я не могу отогнать воспоминания. Страшные воспоминания. Как ездила прощаться на вокзал Виктория, всюду парни в форме, и все застилает пар от локомотивов. Поезда трогаются, все машут руками… матери, сестры, возлюбленные остаются на перроне. А потом бессчетные страницы списков убитых, набранные мелким шрифтом столбцы. Каждое имя – молодая жизнь, загубленная в самом расцвете. Помню вечеринку после окончания войны, там была девушка, она уселась на рояль и, раскачивая ногами, запела «Пусть планета Земля не замедлит вращенья», все стали подпевать, а я не могла – я плакала навзрыд.

И теперь она тоже плакала, прикладывая к мокрым щекам жалкий, совершенно бесполезный платочек с кружевной каймой.

– У вас нет чего-нибудь более основательного? – спросил Джереми.

– Женские платочки – такая глупость.

– Вот вам мой. Ярковатый, но абсолютно чистый.

– Какой чудесный цвет, идет к твоей голубой рубашке. – Она обстоятельно высморкалась. – Я слишком много говорю?

– Нисколько. Мне кажется, вам нужно выговориться. Для того я здесь и нахожусь, чтобы слушать.

– Ах, милый Джереми, ты просто чудо! Вообще-то, я ведь не настолько глупа. Я знаю, что война – это необходимость. Знаю, мы не можем больше терпеть все эти ужасы, творящиеся в Европе, – людей угнетают, лишают свободы, бросают в тюрьмы, убивают только потому, что они евреи. – Она еще раз промокнула глаза и сунула его платок себе под подушку. – Как раз перед твоим приходом я читала книгу. Роман, ничего особенно глубокомысленного… но он заставил меня так реально все представить…

– Что за книга?

– Называется «Побег», автор – некая Этель Ванс. Действие происходит в Германии. Многонациональный, очень модный пансион благородных девиц, которым заправляет вдова-графиня родом из Америки. Молодые девушки занимаются горнолыжным спортом, изучают французский и немецкий, музицируют. Все очень изысканно и цивилизованно. Но неподалеку, в лесу за горами, по которым катаются юные лыжницы, скрывается концентрационный лагерь, где находится приговоренная к смерти актриса-еврейка.

– Надеюсь, это она совершит в итоге побег.

– Не знаю, еще не дочитала. Но от этой книги кровь стынет в жилах. Потому что это происходит сейчас, с такими же людьми, как мы. Не какой-то там эпизод из истории, нет, это настоящее. И оно так ужасно, что кто-то должен положить этому конец. Наверно, это должны сделать мы. – Диана криво улыбнулась, это было так, словно бледный луч солнца прорезал пелену дождливого дня. – Ладно, больше не буду стенать. Чудесно, что ты здесь. Но я так и не поняла, зачем ты приехал. Конечно, сегодня воскресенье, ты в открытой рубашке, одет явно не для официального визита, но почему ты не смешиваешь микстуры, не ведешь прием больных, не велишь людям сказать «а-а»? Отец дал тебе выходной?