Возвращение домой

Наступила тишина – только шумел дождь, да со Слоун-стрит изредка доносилось гудение проезжающей машины. Хоть бы налета сегодня не было, думала Джудит. Да, определенно, не будет – слишком мерзкая погода, бомбардировщики любят летать в ясные, лунные ночи. Без Хетер стало как-то пусто, и она включила радиолу. Когда густые аккорды Концерта для виолончели Элгара наполнили комнату, ощущение покинутости прошло. Она отнесла чайный поднос на кухню, вымыла чашки и положила их на сушилку. Поставив чайник на огонь, нашла резиновую грелку, наполнила ее горячей водой, потом вернулась в спальню и, отогнув край постели, положила ее под одеяло. После этого выпила еще пару таблеток аспирина (самочувствие уже было хуже некуда), набрала полную ванну и почти час пролежала в горячей как кипяток воде. Вытершись после ванны, надела ночную рубашку, а сверху – свитер. Музыка закончилась, и Джудит выключила радиолу, но камин гасить не стала и оставила дверь спальни открытой, чтобы тепло расходилось по дому. Потом нашла старый номер «Вог» и забралась с ним в постель. Откинувшись на мягкие подушки, она минуту-другую листала глянцевые страницы, но усталость быстро взяла свое, и Джудит закрыла глаза.

И почти тотчас же (по крайней мере, так ей показалось) открыла их снова.

Звук. Внизу. Сердце тревожно подпрыгнуло. Щелкнул замок. Входная дверь открылась и тихо закрылась опять.

В доме кто-то есть. Несколько секунд она лежала неподвижно, оцепенев от страха, потом вскочила с кровати, выбежала в открытую дверь и бросилась через гостиную к лестнице, намереваясь – если гость окажется недругом – шарахнуть его по голове, пока он будет подниматься, первым попавшимся под руку тяжелым предметом.

Он уже был на середине лестницы – в толстой шинели, на плечах золотятся офицерские погоны, на фуражке блестят капли дождя. В одной руке – компактный саквояж для однодневных поездок, в другой – прочная парусиновая сумка с веревочными ручками.

Джереми. У нее ноги подкосились от облегчения, и, чтобы не упасть, ей пришлось уцепиться за перила. Не вор, не насильник, не убийца, а единственный человек, которому она могла бы обрадоваться в этот момент.

– Джереми!

Он остановился и поднял голову, в беспристрастном свете потолочной лампы стала заметна худоба его лица под козырьком фуражки.

– Боже милостивый, да это же Джудит!

– А ты думал кто?

– Сам не знаю. Но я, как только открыл дверь, сразу понял, что в доме кто-то есть: вижу, свет горит.

– А я думала, ты в море. Что ты здесь делаешь?

– То же самое я мог бы спросить у тебя. – Он поднялся к ней, поставил свой багаж на пол, снял мокрую фуражку и, наклонившись, поцеловал ее в щеку. – А почему это ты встречаешь мужчину в ночной рубашке?

– Я уже была в постели.

– Надеюсь, одна?

– Я больна, если хочешь знать, простудилась. Чувствую себя отвратительно.

– Тогда живо обратно в постель.

– Нет, я хочу поговорить. Ты останешься на ночь?

– Вообще-то, собирался.

– Ну вот, а я спальню заняла.

– Ничего страшного, я посплю в компании с гладильной доской и одеждой Дианы. Я уже спал там раньше.

– Сколько ты пробудешь?

– Только до утра. – Он повесил фуражку на верхушку последней балясины и начал расстегивать шинель. – Я должен успеть на семичасовой поезд.

– Так откуда ты сейчас?

– Из Труро. – Он выпростался из шинели и накинул ее на перила. – Меня отпустили, съездил на пару деньков в Корнуолл к родителям.

– Мы не виделись целую вечность.

Она и сама не помнила, сколько времени прошло. А вот Джереми помнил.

– С того самого дня, когда я заезжал к тебе в Дауэр-хаус попрощаться.

– Это было словно в другой жизни. – Вдруг ей пришло в голову кое-что действительно серьезное. – Слушай, в доме есть нечего. Только буханка хлеба да пара ломтиков бекона. Ты очень проголодался? Магазин на углу уже закрыт, но…

– Но что? – засмеялся он.

– Ты можешь поужинать в какой-нибудь гостинице, в «Роял-корте» например.

– Ну нет, не очень-то охота туда тащиться.

– Знала бы я, что ты придешь…

– Не сомневаюсь, ты бы испекла торт к моему приходу. Но не беспокойся, мой дар предвидения меня не подвел. Мама собрала мне кое-что в дорогу. – Он пнул ногой парусиновую торбу. – Тут вот.

Джудит заглянула в сумку, в глубине поблескивало стекло бутылки.

– Ага, вижу, тебя учить жить не надо.

– Не стоило мне тащить это наверх – весит тонну. Я хотел оставить сумку на кухне, но увидел свет и сразу решил выяснить, кто бы это мог быть.

– Кому еще здесь быть, кроме меня? Или Афины. Или Лавди. Руперт воюет в пустыне, а Гас – на Востоке.

– Да, но есть еще много других. Нанчерроу стал вторым домом или чем-то вроде круглосуточной столовой для молодых офицеров. Они приезжают с аэродрома Калдроус и учебного лагеря морской пехоты на Бран-Торе. Каждый, кому удастся заслужить симпатию Дианы, получает от нее копию ключа.

– Этого я не знала.

– Так что клуб открыт уже не только для избранных. Ты часто здесь бываешь?

– Не очень. Иногда, в выходные.

– И сейчас как раз такой выходной?

– Да. Но завтра мне нужно возвращаться в Портсмут.

– Жаль, что я не могу остаться. Я бы пригласил тебя пообедать.

– Но ты не можешь.

– Не могу. Хочешь выпить?