Возвращение домой (СИ)

Жак рассеяно похлопал себя по поясным сумкам и, с наигранным огорчением, произнес:

— Никак не припомню, куда его положил… — внезапно он ударил себя по лбу и растянулся в улыбке. — А, вспомнил! Никуда. — человек, похожий на хорька, развел рукам. — У Вас нет копья, сэр. Я бы даже посмел добавить, сэр, что Вы и копье не просто не знакомы, вы даже не слышали друг о друге, сэр.

Герой Драгана раздосадовано плюнул и потянулся к поясу, чтобы достать из ножен меч. В этот момент Упрямец вновь рванул повод. Аргилаю пришлось приложить усилия, чтобы успокоить коня и не вылететь из седла.

— Да и нечего Вам там делать, сэр. — поглаживая небритый подбородок, задумчиво добавил Жак.

— Что ты несешь? — вскричал Лаи, борясь с Упрямцем, который продолжал рвать повод.

Тем временем тяжелая кавалерия Хадола построилась в боевой порядок. Теперь позади двухсот рыцарей, вставших по двадцать всадников в ряд, выстраивались отряды легкой кавалерии и пешие воины. Всюду реяли знамена и блистали, полированные в зеркало, латы. Словно люди собирались на веселый красочный праздник с рыцарским турниром и гномьими потехами, а не на кровавую жатву, откуда большинство никогда не вернется.

В студеном воздухе закружились первые снежинки. Погода клонилась к снегопаду.

— Мелкий дело говорит, — вступился за Жака Эгей Борзый. — Рылом мы не вышли. Доспехов — кот срыгнул, из оружия легкие ковыряла, да алебарды. Против монстров не канает.

Аргилай хотел напомнить бойцам про приказ, присягу и всю прочую ерунду, о которой должен говорить командир своим солдатам. Но не стал. Лаи понимал, что и Жак и Борзый сейчас были совершенно правы.

— Не атака это, сэр. — заметив колебания своего господина, Жак принялся развивать дезертирские настроения. — Это самоубийство. Не за тем мы к Вам на службу пришли. Геройская серть это для благородных, а мы люди простые, умирать не спешим. Про нас песню не сложат, стихи не споют.

Аргилай смотрел на свой отряд и не знал, какое решение принять. Так хотелось согласиться с Жаком, так хотелось внять доводам логики. Плюнуть на приказ, плюнуть на принца Дина и всех этих расфуфыренных рыцарей. Действительно: он обещал своим парням месть, а не бессмысленную смерть. Но изнутри что-то болезненно жгло. И это что-то было его друзьями. Друзьями, которые сейчас находились внизу — на равнине. А не здесь — на высоком холме в безопасности. Неужели он бросит Нюха и Бипу на произвол судьбы? Неужели позволит чудовищам сожрать гномов, с которыми выпил ни одну чашу радости и горя?

Аргилай понял, что не сможет повернуться спиной и уйти. Не сможет бросить товарищей. Даже если весь отряд откажется повиноваться, даже если дезертируют все, он в одиночку готов броситься на выручку. Но атака в лоб с кавалерией — совершенно бессмысленна. Чем поможет гномам его геройская смерть? Следовало сосредоточиться, натужиться и быстро придумать план. Ведь Трицитиана всегда учила его именно этому — думать головой.

Протяжное пение боевых рогов, подобно реву сотни голодных львов, разлилось над полем боя. Всадники больше не скрывались в лесу, теперь они словно предупреждали врага: «Бойся! Мы идем!». Тяжелая кавалерия Хадола, лучшие из лучших, отпрыски знатных, благородных домов, в боевом порядке, шагом двинулись вниз по склону холма. Гербовые накидки без единого пятнышка грязи, соперничали друг с другом яркостью цветов и замысловатостью гербов. Знамена и вымпелы реяли на ветру. Сбруя громадных боевых скакунов, украшенная накладками из драгоценных металлов, позвякивала на ходу. Снежинки, кружась в морозном воздухе, опускались на доспехи, но тут же таяли от жара разгоряченных молодых тел, оставляя на полированной стали маленькие капельки, похожие на слезинки.

Лес закончился. Подножие холма покрывали чахлые деревца и кустарник. Грохот от топота копыт нескольких сотен лошадей перекрыл все другие звуки. Земля задрожала — тяжелая бронированная кавалерия Хадола перешла в галоп. Впереди на белоснежном коне скакал сэр Коннор из дома Кларков, чемпион турниров, мечта девичьих грез. Белоснежную гербовую накидку с фестонами в виде крыльев украшал герб с лебедем на зеленом поле. Белый рыцарь вскинул копье над головой и прокричал, возвышая свой голос громче грохота копыт:

— За Хадол!

— ХАДОЛ! — как рокот сошедшей лавины, прозвучал многоголосый ответ.

Презрев опасность и отринув страх, рыцари неслись навстречу врагу, неся смерть на наконечниках своих длинных копий.

Аргилай с небольшим отрядом, остались на холме среди деревьев в гордом одиночестве.

— Пойдем мы потихоньку. — с затаенной надеждой в голосе, высказал общую идею Жак.

— Самое время. — согласился с ним Эгей Борзый. — Все заняты, а мы тихо свалим под шумок.

— Нет. — произнес Лаи, спрыгнул с коня и, подойдя к дереву, привязал Упрямца за уздечку к толстому стволу.

В отряде послышались возмущенные перешёптывания. Но возразить первым никто не решился. Пока не решился.

— Я вижу нехороший блеск в Ваших глазах, сэр. — озабоченно заметил оруженосец. — Сдается мне, Вас посетила самоубийственная идея.