Возвращение к людям

      Мимо меня проскочил Угар. Он могучей грудью разбил набежавшую волну и рывком устремился вперед - на помощь тонувшей девушке! Расстояние, отделяющее его от Наты, пес преодолел за несколько секунд - словно катер, рассекавший волны своим килем! Подплыв вплотную, он поднырнул под Нату - я с изумлением, позабыв про то, что сам погружаюсь в пучину, наблюдал за спасением девушки. Ната, скорее почувствовав, чем поняв, что происходит, ухватила собаку за шерсть. Пес сразу развернулся обратно, и, загребая всеми четырьмя лапами, стал плыть против течения к берегу. За это время оно отнесло их метров на двадцать от меня и от самого берега. Преодолеть их, даже сильной собаке, было очень непросто... Но он недаром казался могучим псом! Погружаясь в воду с мордой, захлебываясь, волоча на себе вконец обессиленную девушку, он сумел пересечь реку и вскоре уже вылезал на берег, выволакивая ее за собой.

      - Ччерт!

      Я опомнился - вязкая топь уже поглотила меня почти по пояс. Поблизости не было ничего, что могло помочь - только песок и глина, которые так предательски расходились под ногами. И тут меня осенило - лук! Рывками, что еще больше усугубило мое положение, я достал его из-за спины, вырвал стрелу... Веревка, переброшенная через плечо, узел на оперении - я выпустил стрелу в сторону Угара, тяжело дышащего возле полубесчувственной Наты!

      - Тяни!

      Он гавкнул, не понимая, что я от него требую…

      - Канат! Веревка! Тяни!

      Я надеялся, что он вспомнит, как помогал мне выбраться из-под обломка плиты, где мы так неосторожно попали в засаду крысиной стаи… Пес посмотрел на свободный конец, привязанный к древку стрелы, и попробовал его лапой. Древко переломилось, не выдержав веса могучей лапы. Ната, открыв глаза, сразу все поняла...

      - Угар! Дай мне!

      Пес послушался и, взяв веревку зубами, подтащил ее к девушке. Она связала руками петлю, набросила ее на шею Угара, и сама ухватилась за свободное место…

      - Ну, Угарушка... Давай!

      По тому, как напряглась веревка, я понял, что свобода будет дана нелегкой ценой. Не меньше получаса продолжалась эта борьба - пса и девушки с трясиной, не желавшей расставаться со своей жертвой. Наконец, мокрый, потерявший обувь, в оборванных штанах, без ножа, который остался в трясине, весь дрожа от возбуждения и холода, я оказался на поверхности, а затем и на более безопасном месте… Ни говоря, ни слова, я подскочил к Нате, к Угару - и обнял их!

      Пес, вырвавшись из моих объятий, вновь стал метаться по берегу - он не желал здесь оставаться!

      - Надо идти, Ната... Надо идти!

      - Да...- еле слышно произнесла Ната…

      Я обул запасные мокасины. Ноги у нас подгибались, мы не шли, а плелись, но продолжали путь, зная, что оставаться здесь - верная гибель! Или трясина, или, продолжавшая подниматься, вода, погубят нас…

      Так продолжалось очень долго... Всю ночь, падая и шатаясь, в кровь разбивая себе ноги и обдирая пальцы на руках, с полузакрывшимися глазами - нам почти не приходилось отдыхать! - мы шли прочь… А вода, словно в насмешку над нашими усилиями, потихоньку подгоняла, не позволяя останавливаться надолго. Вокруг, иногда, мелькали покрытые грязью и свалявшейся шерстью, тени - возможно, живые существа, как и мы, стремящие спастись, не утонуть в холодной и ледяной жиже. Мы не могли их разглядеть толком - не хватало ни времени, ни сил. Только Угар, в котором, казалось, силы были неисчерпаемы, иногда грозно устремлял свою лобастую башку в сторону и лаял - иногда вызывающе, иногда отрывисто и четко - словно переговаривался с кем-то. Он все время был впереди, указывая нам дорогу, которую мы сами ни за что не сумели найти, среди этой безжизненной пустыни сплошной сырости и грязи...

      Пес упорно вел на юг, к высившимся там холмам. Блуждая во время наводнения по степи, мы опять прибились к ним в поисках спасения. Путь на север, к проходу меж скалами и рекой - тот, который мог бы привести нас к дому - был отрезан водами вышедшей из берегов, Синей. Тоже обстояло и на востоке - мы видели только сплошную, серебристо-коричневую, колышущуюся гладь, заполнившую все пространство до самого горизонта. Кое-где, местами, из нее возвышались островки, подобные тому, на котором мы продержались какое-то время в самом начале. Нас здорово выручал Угар - пес предупреждал нас о возможных ловушках, в виде скрытых под водой ям и трясин, заранее обходя их стороной.

      Я с тревогой посматривал на Нату. Сможет ли она выдержать, дождаться, когда мы, наконец, выберемся из этой, полузатопленной местности на более подходящую, для продолжения так неудачно сложившегося похода. И сможем ли мы его продолжить, измотанные этой непрекращающейся гонкой за жизнь?

      Ната не жаловалась. Она несла свою ношу, отобрав ее у меня, упрямо передвигая ноги в совсем раскисших мокасинах - новые мы берегли, дожидаясь, пока ступим на сухую землю. Девушка ловила мои настороженные взгляды и, молча, скупо улыбалась, отгоняя мои опасения.

      - Как ты? - у меня вырвалось непроизвольно…

      Она подняла голову - Ната смотрела на воду, пытаясь угадать, где может таиться яма или обрыв.

      - Пока иду... А что?

      - Скоро топи закончатся.