Возвращение на Трэдд-стрит

Что касается мисс Миддлтон, то, когда ее спросили, будет ли она бороться с Гилбертами, если их претензии окажутся обоснованными, она ограничилась следующим ответом: “И Гилберты, и я хотим правды”. Но какова может быть эта правда, еще неизвестно».

Я посмотрела на Софи. Знала бы она, с каким удовольствием я бы разорвала эту газету в клочья!

– Я не уверена, кого я должна убить первым – журналистку или Джека.

Софи впилась в меня своим преподавательским взглядом.

– Она написала что-то, что не соответствует действительности?

– Нет, но…

– И Джек сказал что-то, что было бы неправдой?

– Нет, конечно. Я лишь имею в виду… – Мой рот шевелился, будто я что-то говорила, но с моих губ не слетело ни слова. – Полагаю, это было его мнение, хотя и ошибочное. Люди будут думать, что я этакий подросток, который боится собственных чувств.

Я взглянула на Софи, надеясь увидеть в ней сочувствие и понимание. Но она продолжала смотреть на меня своим преподавательским взглядом, тем самым, каким она подбадривала студента, который дал частично правильный ответ и все еще пытается додуматься до остального.

Я как могла сложила газету и вернула ее Софи.

– Мне пора. Джек и Нола договорились встретиться в кафе, так что в кои веки дом полностью мой. Хочу рассортировать все подарки в детской и поставить в алфавитном порядке по именам авторов детские книжки в маленьком книжном шкафу, который сделал мой отец.

Сделав последний глоток воды, я встала. Софи не сдвинулась с места. Выражение ее лица не изменилось, она сидела все так же, скрестив руки на все еще маленькой груди.

– Знаешь, Мелани, однажды ты поймешь, что невозможно решить все жизненные проблемы, уйдя с головой в электронные таблицы и идеально организованные ящики.

Я вымучила улыбку.

– Да, это все, что я умею делать. – Я тяжело сглотнула. – Тебя подвезти?

Она покачала головой.

– Нет, спасибо. Думаю, я позвоню Чэду. Вдруг он захочет встретиться со мной в «Козе-Овце-Корове». Умираю, как хочу сыра.

Я быстро обняла ее, пряча мои полные слез глаза.

– Хорошо. Передай от меня привет Чэду.

– Обязательно. Удачи в организации порядка.

Я уже зашагала прочь и помахала ей рукой, чтобы показать, что я ее услышала. Спиной чувствуя на себе ее взгляд, я бодрым шагом направилась к моей машине. И лишь уже подъезжая к дому, поняла, что реву и понятия не имею почему.

Глава 23

Я разгладила красное платье для беременных, отметив, что оно сидит гораздо плотнее, чем когда мать всего несколько месяцев назад купила его для меня. Сегодня был рождественский спектакль Нолы, и мне хотелось выглядеть празднично. В ушах у меня поблескивали бриллиантовые серьги моей матери. Она убедила меня, что они отвлекут взгляды вверх, прочь от моей располневшей талии. Посмотрев на себя в зеркало в вестибюле, я поняла: это все равно что сажать цветы в оконных ящиках сгоревшего дома, чтобы никто не заметил, что его нужно покрасить.

– Ты мне нравишься в красном.

Я обернулась на голос Джека, готовая возразить, но слова застряли у меня в горле. Он спускался по лестнице в темном костюме и красном галстуке. Его лицо было чисто выбрито, волосы причесаны и напомажены. Даже его туфли сияли, как звезда на рождественской елке. Мне оставалось только надеяться, что рядом с ним меня не заметят.

Он остановился передо мной, источая приятый аромат мыла с легкой ноткой одеколона. Я подавила в себе порыв наклониться к нему, словно этакий измученный жаждой жираф, увидевший полноводный ручей.

– Я так давно не носил галстук, что не могу его правильно завязать. Поможешь мне?

Я сделала шаг вперед, радуясь, что мой живот служит чем-то вроде барьера, мешающего мне раствориться в нем.

– Раньше я каждое утро делала это для отца, так что я в некотором роде эксперт.

Я не сказала ему, что была вынуждена научиться завязывать галстук, потому что после ночных попоек руки отца дрожали. Впрочем, Джек уже был в курсе. Но было в этом и что-то утешительное. Я знала: он никогда не осудит меня или моего отца, потому что у нас одни и те же демоны.

С тех пор как вышла колонка в «Пост энд курьер», я избегала его, уходила на работу пораньше и возвращалась после того, как точно знала, что он работает в своей квартире, или гуляет с Нолой, или встречается с друзьями. Если Нола по вечерам была дома одна, я старалась поужинать вместе с ней – даже если ради этого приходилось запихивать в себя веганскую еду, – но большую часть времени я была в собственном доме этакой тенью. Моя злость на Джека за то, что он сказал репортеру, что я-де «редко делюсь мыслями и чувствами даже с самыми близкими людьми, включая его самого», превратилась в медленное горение, а затем и вообще погасла, когда я, наконец, признала, что в его словах есть доля истины. Но чтобы не признавать этого вслух, я продолжала избегать его.

Мне также не хотелось давать ему повод вернуться в его квартиру.