Возвращение на Трэдд-стрит

Сирена сделалась громче, но ее звук был приглушен, как будто кто-то зажал мне уши ладонями, чтобы он меня не тревожил.

Вокруг меня суетились какие-то люди. Затем передо мной возник новый человек в чем-то вроде форменной рубашки. Меня внезапно подняли в воздух, а затем положили на что-то твердое. Руки Джека выскользнули из моих. Я попыталась произнести его имя, но мои слова рассыпались прежде, чем слетели с моих губ.

А потом я почувствовала на своем лбу губы Джека. И очень тихо, словно издалека, услышала:

– Я люблю тебя, Мелли. – Нежная рука вернулась к моему лицу, нежно его поглаживая, и я поняла, что Джека больше нет. Мою руку ужалил укол иглы, и я услышала, как хлопнула дверь. Я открыла было рот, чтобы выкрикнуть имя Джека, попросить его повторить то, что он только что сказал, так как не была уверена, вообразила я эти слова или нет.

– Я тоже тебя люблю, – ответила я, но слова, будто горькая пилюля, растворились на моем языке, и я, опустошенная, наконец закрыла глаза и позволила себе погрузиться в забытье.

Глава 24

– Это несправедливо, – испуганно промямлила я. Впрочем, «испуганно», это еще мягко сказано. – Я всегда была такая здоровая. Может, это ошибка.

Мать сидела на краю моей кровати, поглаживая мои волосы, и это движение окутало меня сильным чувством дежавю.

– Никто никогда не говорил, что жизнь справедлива, Мелли. Лучше взгляни на положительную сторону: ты здорова, дети здоровы, и твой врач не требует от тебя оставаться в больнице.

Я вздохнула.

– С одной стороны, вероятно, ты права. Но доктор Уайз приказала мне лежать на левом боку в постели целых три месяца. Сдается мне, она нашла это в «Журнале средневековых пыток». Вероятно, у нее есть подписка.

– Милая, преэклампсия – это серьезно. Тебе повезло, что Джек был там и сообразил вызвать скорую. И у тебя есть я. Мы с ним плюс миссис Хулихан сможем постоянно заботиться о тебе и младенцах, пока они не родятся. Это наша общая забота, согласна?

– Я знаю… и я так счастлива, что с малышами все в порядке. Но от этого не легче оставаться узником в собственной комнате.

Она наклонилась, чтобы поцеловать меня в щеку.

– Иногда я даже рада, что не видела тебя подростком. Мы могли бы не выжить вместе. Миссис Хулихан через несколько минут принесет тебе ужин, – сказала она, выпрямившись. – Я вернусь, когда ты закончишь, и дам тебе витамины для беременных.

– А что у нее на ужин? – спросила я, представив утешительные блюда, какие миссис Хулихан обычно готовила, когда мне бывало паршиво.

– Тушеные овощи, курица гриль, картофель без масла и соуса и яблоко на десерт.

Я посмотрела на нее.

– Мне расплакаться сейчас или подождать, когда ты уйдешь?

– Мелли, пожалуйста, попробуй эту еду. Миссис Хулихан прекрасно готовит, и я знаю, что она все сделает очень вкусно.

– Без соли. Или настоящего десерта.

– Подумай о детях. – Мать в упор посмотрела на меня.

Я закрыла глаза. Жалость к себе любимой быстро сменилась стыдом.

– Хорошо… обещаю. Просто… мне нужно ко многому привыкнуть.

Мой взгляд скользнул ей за спину, к стене рядом с дверью в ванную, где, пока я была в больнице, кто-то поставил раскладушку с постельными принадлежностями.

– Это твоя?

– Нет, Джека. Он настоял на том, что будет спать здесь. Я занимаю гостевую комнату.

Я попыталась вспомнить что-то, что сказал Джек, пока я то погружалась в забытье, то выныривала из него, и по моим венам заструилось тепло. Увы, я смогла лишь вспомнить звук хлопающих дверей и настоятельное желание о чем-то его спросить.

Она открыла дверь спальни, и внутрь ворвался черно-белый меховой клубок. Вскочив на кровать, он устроился на своем обычном месте на моей подушке.

– Я полагаю, Генералу Ли можно? – спросила я.

– Конечно. Я спросила доктора Уайз, и она сказала, что он поможет тебе снизить кровяное давление. Ты должна гладить его как можно чаще.

Я потянулась, чтобы погладить шелковистую шерсть, но остановилась. Уши и хвост пса стояли торчком, глаза следили за движением там, где, по идее, не было никакого движения. Это жутко нервировало, потому что я не видела, что там такое, но еще больше нервировало то, что песик не лаял.

– Мама? – прошептала я.

– Я знаю, – прошептала она в ответ.

– Почему он не лает?

– Потому что он не чувствует угрозы, и ему кажется, что и ты тоже.

Генерал Ли запрокинул голову назад, как если бы у кровати стоял невидимый гость и смотрел на нас сверху вниз. А потом завертел головой, как будто что-то или кто-то чесал ему за ушами.

– Я чувствую запах роз, – тихо сказала мать.

Как только она произнесла эти слова, Генерал Ли перестал вертеть головой и заскулил, как будто внезапно его перестали почесывать. Но за миг до этого я ощутила легкое прикосновение холодных пальцев к моей щеке.

– Это была Луиза, – с уверенностью сказала я, вновь вспомнив нежные руки на моем лице, когда вдалеке завыли сирены.

– Она здесь, чтобы защитить тебя, – сказала мать. Правда, тон ее голоса говорил об ином.

Наши взгляды встретились.

– Защитить… но от чего?

Мы несколько секунд смотрели друг другу в глаза, а затем она отвернулась.

– Я скоро вернусь.

– Мам?

Она снова повернулась ко мне.