Возвращение ведьмы

– Слушай, я понятия не имею, чего ты хочешь. Знаю только, что хочешь ты этого просто невероятно, раз так напрягаешься. Таскаешь меня туда-сюда во времени, прячешь. Почему бы тебе наконец не признаться мне, зачем ты все это затеял? Мы же все-таки однажды были близки.

Актриса из меня никудышная, но на этот раз ставки были слишком высоки. Могла ли я действительно убедить Гидеона, что раз уж он когда-то меня покорил, я снова попадусь на его удочку? Стоило попытаться. Элизабет всегда говорила, что слабость Гидеона заключается в его высокомерии.

– Ах, Теган, насколько бы было проще, если бы мы с тобой работали вместе, – произнес он и скользнул взглядом в вырез моего платья. – Наряд тебе идет.

– В самом деле? – Я старалась говорить ровно.

– Видеть тебя в женственном одеянии – редкое удовольствие.

Гидеон мягко коснулся моей шеи пальцами, лаская кожу. У меня тут же сжался желудок. Я знала, на что способен этот человек. Что скрывается под привлекательной внешностью. Я никогда не забуду истину, которую Элизабет показала мне в зачарованном пруду за домом. Может, Гидеон и похож на красавца-героя, но он чудовище, он насквозь гнилой, до самого черного сердца. Как я ни сдерживалась, по коже все равно пробежали мурашки. Гидеон улыбнулся, опуская руку ниже, и зашептал, обжигая мое ухо дыханием:

– Ты очень особенная, Теган. Элизабет даже не представляет, насколько. И ты тоже не представляешь. Мне повезло заполучить, скажем так, могущественного друга. Кое-кого, кто пролил мне свет на магию, что в тебе живет. У Элизабет такого преимущества не было. Если бы ей показали то, что и мне, она бы стала гордиться тобой, тем, кем ты стала. Интересно, она хоть немного ревнует? Повод у нее есть. Ты, в конце концов, молода и выросла красавицей. Такой милой ведьмочкой.

Гидеон обхватил меня руками за талию и притянул к себе. В кармане завозился Алоизиус. Я заставляла себя не сопротивляться, не выдавать отвращение. Я молча позволила Гидеону обнимать меня, утыкаться носом в шею. Перед зажмуренными глазами на мгновение возник его истинный демонический облик.

– Притворяешь, ведьмочка моя? – поинтересовался Гидеон. – Кого ты пытаешься обмануть? – произнес он, мягко целуя мою шею.

Мысли о Гидеоне вызывали у меня омерзение, ведьмовское чутье трепетало от ужаса от его прикосновений, но тело отзывалось иначе. Как Гидеон мог так на меня влиять?

– Ты стараешься убедить меня, что до сих пор испытываешь ко мне чувства, или же себя, что все-таки не испытываешь? – дразнил он, спускаясь поцелуями ниже.

И я не выдержала.

– Нет! – крикнула я, отпихивая его изо всех сил, и попятилась, пока не уперлась спиной в сырую кирпичную стену. Я принялась тереть кожу, словно могла так избавиться от воспоминания, как меня касались его губы.

Гидеон расхохотался.

– Ей-богу, Теган, плохо стараешься.

Я бросилась на него в ярости. Да, глупо; то же самое было и в Бэткоме. Но Гидеон всегда толкал меня на безрассудные поступки. Я так и не сумела ему врезать – он развернулся и, даже не дотронувшись, отшвырнул меня. Я врезалась в стену и сползла вниз, задыхаясь от боли. Я была в шоке. Это слишком мощно, даже для него, а он словно и не приложил никаких усилий. Если Гидеон теперь способен творить такое без особого напряжения, то с тех пор, как он вернулся из Летних земель, он стал куда опаснее. Мысль заставила меня еще сильнее отчаяться. Сквозь боль пробилось ощущение, что приближается кто-то еще. С той стороны двери донеслись приглушенные шаги. Я почуяла магию, близкую и яростную. Может, Элизабет? Сумела ли она за нами проследовать?

Гидеон провернул ключ в замке и распахнул дверь. Я затаила дыхание, не смея надеяться. Однако в комнату вошла не Элизабет. В тусклом свете свечи возникло совсем другое, хотя и знакомое лицо. Вернее, два лица.

– На этот раз Лукреция и Флоренция позаботятся о тебе получше, – произнес Гидеон. – Они мне обещали, верно, девочки?

Близняшки закивали с такими тошнотворными жеманными улыбочками, в которых явно отражалась смесь страха, благоговения и преданности.

– Отправлюсь по делам, – сообщил мне Гидеон, а затем, вручив ключ Лукреции, взял со стола шляпу и вновь надел ее. – До скорого.

И он ушел, а я осталась сидеть на полу, обнимая ноющие ребра, наедине с ядовитыми сестричками и без малейшего представления о том, что же мне делать.

20