Читаем Возвратный тоталитаризм. Том 2 полностью

15. Вопрос, что считать причиной путинизма, возвратного тоталитаризма – нынешний обширный некроз морали как следствие принудительной адаптации к репрессивному государству или же, напротив, недоразвитость (гражданского) общества и его этики – носит схоластический, умозрительный характер. Понятно, что всеобщая коррумпированность и цинизм функционально связаны с массовизацией, массовым обществом, отказом от культуры достоинства. Но не всякий процесс массификации оборачивается тоталитаризмом или фашизмом, в ряде стран действует сильнейший иммунитет против трансформации демократий в тоталитаризм, несмотря на заметные условия для развития фашизоидных или тоталитарных трендов. Более внимательные наблюдатели всегда подчеркивали принципиальное различие доминантных человеческих типов в тоталитарных режимах (СССР, например) и демократиях. Еще А. Тойнби упрекал советологов в том, что они, проводя внешние параллели и статистические сопоставления промышленного развития в СССР и в странах Запада, не учитывают моральные аспекты человеческого существования, из-за чего анализ всякий раз заходит в тупик[301]

.


16. Также нетрудно понять, что очень скоро этих авантюристов, людей «в случае», вытеснили чиновники из второго эшелона силовой бюрократии – дисциплинированные, алчные и свободные от приверженности какой-либо идеологии и морали функционеры из КГБ, комсомола, у которых не было своих идей, кроме сентиментальных переживаний корпоративной мифологии и сознания значимости и надежности круговой поруки. Именно они и выстроили путинский режим, легитимировав его возвращением стереотипов и представлений поздней брежневской эпохи. Этот тип низовых спецслужбовских «шестерок» со всеми комплексами ущемленности и особого (чрезвычайного) статуса КГБ (вне правовых рамок, как это и предусматривалось их спецположением и характером деятельности) не способен выработать какую-то новую идеологию, политический проект. Они хотели, умели и могли, используя свои профессиональные навыки и компетенции, самым циничным и безжалостным образом обеспечить условия для сохранения своей власти. Это и было сделано. Путин уступает лишь Сталину по длительности нахождения у власти, что свидетельствует о некоторой близости используемых технологий господства и управления.

Перейти на страницу:

Все книги серии Либерал.RU

XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной
XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной

Бывают редкие моменты, когда в цивилизационном процессе наступает, как говорят немцы, Stunde Null, нулевой час – время, когда история может начаться заново. В XX веке такое время наступало не раз при крушении казавшихся незыблемыми диктатур. Так, возможность начать с чистого листа появилась у Германии в 1945‐м; у стран соцлагеря в 1989‐м и далее – у республик Советского Союза, в том числе у России, в 1990–1991 годах. Однако в разных странах падение репрессивных режимов привело к весьма различным результатам. Почему одни попытки подвести черту под тоталитарным прошлым и восстановить верховенство права оказались успешными, а другие – нет? Какие социальные и правовые институты и процедуры становились залогом успеха? Как специфика исторического, культурного, общественного контекста повлияла на траекторию развития общества? И почему сегодня «непроработанное» прошлое возвращается, особенно в России, в форме политической реакции? Ответы на эти вопросы ищет в своем исследовании Евгения Лёзина – политолог, научный сотрудник Центра современной истории в Потсдаме.

Евгения Лёзина

Политика / Учебная и научная литература / Образование и наука
Возвратный тоталитаризм. Том 1
Возвратный тоталитаризм. Том 1

Почему в России не получилась демократия и обществу не удалось установить контроль над властными элитами? Статьи Л. Гудкова, вошедшие в книгу «Возвратный тоталитаризм», объединены поисками ответа на этот фундаментальный вопрос. Для того, чтобы выявить причины, которые не дают стране освободиться от тоталитарного прошлого, автор рассматривает множество факторов, формирующих массовое сознание. Традиции государственного насилия, массовый аморализм (или – мораль приспособленчества), воспроизводство имперского и милитаристского «исторического сознания», импульсы контрмодернизации – вот неполный список проблем, попадающих в поле зрения Л. Гудкова. Опираясь на многочисленные материалы исследований, которые ведет Левада-Центр с конца 1980-х годов, автор предлагает теоретические схемы и аналитические конструкции, которые отвечают реальной общественно-политической ситуации. Статьи, из которых составлена книга, написаны в период с 2009 по 2019 год и отражают динамику изменений в российском массовом сознании за последнее десятилетие. «Возвратный тоталитаризм» – это естественное продолжение работы, начатой автором в книгах «Негативная идентичность» (2004) и «Абортивная модернизация» (2011). Лев Гудков – социолог, доктор философских наук, научный руководитель Левада-Центра, главный редактор журнала «Вестник общественного мнения».

Лев Дмитриевич Гудков

Обществознание, социология / Учебная и научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Миф машины
Миф машины

Классическое исследование патриарха американской социальной философии, историка и архитектора, чьи труды, начиная с «Культуры городов» (1938) и заканчивая «Зарисовками с натуры» (1982), оказали огромное влияние на развитие американской урбанистики и футурологии. Книга «Миф машины» впервые вышла в 1967 году и подвела итог пятилетним социологическим и искусствоведческим разысканиям Мамфорда, к тому времени уже — члена Американской академии искусств и обладателя президентской «медали свободы». В ней вводятся понятия, ставшие впоследствии обиходными в самых различных отраслях гуманитаристики: начиная от истории науки и кончая прикладной лингвистикой. В своей книге Мамфорд дает пространную и весьма экстравагантную ретроспекцию этого проекта, начиная с первобытных опытов и кончая поздним Возрождением.

Льюис Мамфорд

Обществознание, социология