Вперёд в Прошлое, или Туда, но не обратно

– Приветствую вас в Новом Нижгороде, дети мои, – расплывшись в улыбке, сказал он. – Оставьте былые заботы, отныне Богиня Кастра позаботится о вас.

– Спасибо, папаша, – ответил я, – но мы не твои дети.

– Все мы дети Богини Кастры, – ни разу не смутившись, проговорил он.

– Мы долго были в пути и сейчас не расположены к беседе. Скажите, где у вас тут можно остановиться? – спросил Илья.

– В нашем храме всем рады. Принесите клятву Богине Кастре, – не унимался лысый, – и оставайтесь в окружении равных вам под её заботливой дланью.

– Тебе ж сказали, не сегодня, – повысил голос я. Затем обратился к другу: – Илюха, двигай туда, там вроде бы трактир виднеется.

Илья подстегнул лошадь, и наша повозка двинулась дальше. Толстый тип нехотя ушёл с дороги. Мы остановились у трактира. Это место по сравнению с другими зданиями имело, пожалуй, наилучший вид. Территория перед трактиром была очищена от каменного мусора, у входа было привязано несколько лошадей, а рядом стояла большая поилка. Илья остановил повозку прямо напротив неё. Я вылез из телеги и распряг лошадь, позволяя той напиться. После этого мы вошли в трактир.

Глава 22

Внутри было людно. Из большого количества располагавшихся здесь маленьких столиков почти все были заняты. Посетители в основной своей массе, как и на улице, были одеты в красные балахоны. Они или кучковались за отдельными столами, или с благостными лицами кружили вокруг столов, за которыми располагались – как я понял – новоприбывшие путники вроде нас. Мы подошли к стойке, заказали еды, благоразумно отказавшись от выпивки – было совершенно неизвестно, что могло нас здесь ожидать, поэтому стоило находиться во всеоружии – и под недовольным взглядом трактирщика заняли свободный стол.

– Надо бы и о ночлеге подумать, – сказал я.

– Что-то мне не хочется здесь останавливаться, – ответил Илья.

– Да, ты прав, не доверяю я этим лучезарным физиономиям.

Трактирщик принёс наш заказ – мы принялись за еду. За окном уже начинало темнеть, но посетители и не думали расходиться. Внезапно благообразные сектанты все, как один, начали отбивать ритм на крышках столов и печально затянули песню:

Тот старый пёс, что волком был,

Утратив острый нюх,

Печально на луну завыл,

Как воет мёртвый дух.

В его глазах не видно слёз,

Лишь боль и скорбь горят.

Воспоминанья о любви

О прошлом говорят.

Он помнит, как он счастлив был,

Паршивый старый пёс.

То время он не позабыл,

Пролив немало слёз.

***

Давно уж он покинул дом,

Был изгнан вожаком

Той стаи, где он счастлив был

Отчаянным волком.

Волчица, что всегда любил,

Покинула его.

Поддавшись воле вожака,

Оставила легко.

Он помнит, как он счастлив был,

Паршивый старый пёс.

То время он не позабыл,

Пролив немало слёз.

***

Воспоминания его

Терзали по ночам:

Её прекрасный гордый рык

Так холодно звучал.

В глазах её былой огонь

Уж больше не горел,

И скрылась от него она

Среди ветвистых тел.

Он помнит, как он счастлив был,

Паршивый старый пёс.

То время он не позабыл,

Пролив немало слёз.

***

С тех пор в мечтах стремится он

К устам её припасть,

Но всё, что ждёт его опять –

Оскаленная пасть.

Ночного воздуха порыв

Напоминает вновь:

Приносит запах за собой,

Что так волнует кровь.

Он помнит, как он счастлив был,

Паршивый старый пёс.

То время он не позабыл,

Пролив немало слёз.

Всё это он не позабыл,

Страдая от тех грёз.

Когда песня кончилась, снаружи послышался тихий вой. Все присутствующие – и трактирщик, и последователи богини Кастры, и случайные путники, уже изрядно выпившие – сидели, молча склонив головы. Кто-то из сектантов всё ещё продолжал отбивать ритм. Это продолжалось где-то секунд тридцать, затем все собравшиеся в едином порыве поднялись с мест и, мыча себе под нос мелодию песни, один за другим начали выходить из трактира.

Через пару минут мы с Ильёй остались в помещении совсем одни.

– Я не понял, – не понял я, – это что сейчас такое было?

– Гипноз это был, о непонятливый хозяин, – ответил Гвалт.

– А почему на нас не подействовало? – спросил Илья.

– Я-то почём знаю? – огрызнулся меч. – У меня все ответы не записаны. Вы вон не пили ничего, а эти только так себе в глотку заливали. Небось, у них в то пойло дурманящее зелье подмешано было.

– Это что, нам сейчас в кой-то веки повезло? – улыбнулся Илья.

Мы вышли из трактира и последовали за медленно движущейся колонной, уходящей в лес. За высокими деревьями открылась просторная поляну, посреди которой располагалась большая, размером с дом, каменная статуя какого-то животного семейства псовых в позе Сфинкса. Под массивной головой статуи в виде заострённой пёсьей морды за отодвинутой плитой был виден вход. Одурманенные люди неразрывной цепочкой заходили внутрь. Мы с Илюхой не стали лезть на рожон и укрылись за деревьями прямо напротив входа. Когда последний тип в красной рясе зашёл внутрь, плита сама задвинулась на место, намертво запечатав эту гробницу.

Логово культа было найдено, и, судя по компасу, нам нужно было именно туда. Чтобы ещё раз в этом убедиться, я обошёл статую по кругу. Теневая стрелка компаса постоянно меняла своё направление, указывая на каменное изваяние.

– Эх, зря Федюнчик с нами не пошёл.