ВПЗР: Великие писатели Земли Русской

– Не всегда. Были же Толстой и Достоевский – а они не провинциальны. И Чехов. Я думаю, что Чехов после Шекспира второй по числу постановок драматург в истории.

– А вот Кох, кстати, говорит, что Гринберг – это уровень Чехова. Таким образом, Гринберг идет за Шекспиром?

– Это ужас. Это все равно что сказать: «Околоноля» – уровень «Мастера и Маргариты». Это какой-то бред. Чехов – гений, абсолютный нормальный гений. Можно поставить любую пьесу Чехова, полностью поменяв авторский вывод. Феноменальная амбивалентность. Быть самым великим после смерти – точно так же, как и быть самым богатым на кладбище – мне не хочется. Мне хочется делать то, что интересно сейчас. В жизнь после смерти я, увы, не верю. Я считаю, что каждый биологический вид – муравьи, птицы, люди – имеют свои, данные им возможности. И вот в рамках этих возможностей надо прожить жизнь как можно более полно и счастливо. Вот представь, что муравей думает о бессмертии, что он хочет остаться на века, – притом что там ходят крестьяне и охотники, которые то и дело этот муравейник уничтожают. Такой муравей мне бы показался идиотом. А другой муравей прожил нормальную муравьиную жизнь. Он работал как мог, воевал и еще жил с муравьихами. Мне кажется, это очень важно и в литературе. Как писателя надо оценивать по законам его жанра, так и человека следует оценивать по человеческим возможностям, в рамках человеческой данности. Нам не дано бессмертие. Мы живем – а потом исчезнем. Мы точно не будем жить всегда. Мы не читаем никого из тех, кто был популярен сто лет назад, – за несколькими исключениями. Надо это хорошо понимать. Бессмертия не существует. И вечной памяти не существует. Надо делать все, что ты можешь сейчас. Получать удовольствие – сейчас, быть честным – сейчас, потому что есть нравственный закон внутри, вести себя прилично – сейчас. Вообще надо пытаться делать то, что ты можешь. А бессмертия нет. Мечтать о бессмертии – занятие идиотское совершенно.

– Как же так, столько религий с загробной жизнью, а ты выбрал самую невыигрышную концепцию.

– Я верю в то, что есть нравственный закон внутри человека. Это врожденное качество. Я думаю, что это природное качество не только человека, но и всех живых существ выше таракана. Но я не верю ни в загробную жизнь, ни в бессмертие.

– Наверно, это главная причина того, что ты не бросаешь банк и не уходишь в писательство. Писатель, не верящий в бессмертие, – он как-то не канает.

– Да, писатели всегда боролись за бессмертие, а это большая глупость. Вот я намедни прочитал в ЖЗЛ Алексея Варламова о Булгакове. Булгаков, Катаев, Олеша – только об этом и говорили… Все сравнивали минусы сегодняшней бедности с плюсами завтрашнего бессмертия. И что?.. Мне так кажется, что надо быть честным (в том числе писателем) вовсе не для того, чтобы оказаться бессмертным. Честным, как известно, быть выгодно. А их всё равно через 300 лет не будет помнить никто.

– Ты так думаешь?

– Конечно. Мы уже сегодня читаем только Пушкина и Гоголя, ну ладно, и Булгакова. А Катаева и Олешу – уже нет.

– А тебя будут помнить? Как человека, который двигал экономическую науку?

– Конечно нет. Конечно нет! И вообще жить для того, чтоб тебя помнили, – это идиотизм. Идея остаться бессмертным – идиотизм. Потому что шансов на это очень мало. Тем более что, возможно, человечество кончится. Так что это вообще фикция, на мой взгляд.

– Так, значит, по-твоему, надо брать всё от жизни здесь?

– Да. Незачем мне уходить из банка. Ну вот я встал с утра – и не иду в банк. Что делать? Писать беллетристику, которую никто не читает?

– Забавно: я много раз замечал, что люди с большими деньгами начинают верить в свое бессмертие. В самом деле: если есть бабки, ну как человек может умереть, будто он бомж? Немало пишут про инвестиции олигархов в долголетие. Ну вот протянут до ста лет, а там еще что-то изобретут, и можно до двухсот жить, а после и вовсе будет бессмертие, за большие бабки конечно. А в такое бессмертие ты веришь?

– Мы не успеем. Это вообще бред. Идея о том, что у богатых больше возможностей для долголетия, – эта идея бредовая. Вот эти ребята которые инвестируют в вечность, – они первые умрут.

– Ты это по правде или ради политкорректности?

– По правде. Меня бессмертие ни с какой стороны не волнует. Ни с той, ни с этой.

– Про что-то похожее – но с другой стороны – мне говорил писатель Кабаков.

– Кабаков – это лучшая русская проза последних десяти лет. Если не двадцати.

– Так вот он говорил приблизительно о том же, о чем ты. Он бы предпочел, чтоб его считали хорошим парнем и не очень великим писателем – чем говном, но классиком.

– Я с этим согласен.

Кризис. После – перестройка

– Помнишь, кто это вас ругал – Путин или Медведев? Я, говорит, вам дал денег, чтоб вы предприятиям надавали кредитов, а вы вместо этого на них накупили валюты, вы ваще не правы!

– Было много всяких историй.

– Но вы отмазались?

– Да нормально все.

– Когда кризис, кстати, кончится?