Враг мой: Сокол для Феникса. Часть 1

— И что мне делать? — приободрился Твердомир. — Как вернуть?

— Она мне не нужна. Но она поможет тебе найти путь ко мне домой. Сожги мое тело. Собери золы и праха и верни меня на родину. А когда найдешь шаманов «Феникса», передай: «Феникс управляет моей судьбой. Отныне я есть феникс!»

— А где их искать? — растерялся княжич, уставившись на любимого наставника. Богдан чуть улыбнулся, в темных глазах впервые за долгое время мелькнула нежность и отцовское участие. А в следующий миг их заволокла тень. Зрачки остекленели, а улыбка так и продолжала кривить узкие губы.

— Богдан, — сдавленно позвал учителя Тверд. Наставник молчал. — Богдан! — повторил с нажимом младший княжич. Безмолвие было нерушимым. — Отец!!! — отчаянным воплем прорвал тишину Твердомир и уткнулся лицом в бездыханное тело наставника, сотрясаясь от беззвучных рыданий.

* * *

Как бы ни рвалась наружу жажда мести, Тверд обуздал слепой порыв.

Нет! Он не собирался отступать и прощать — Богдан научил выдержке, терпению и умению обдумывать свои поступки. Потому, как бы ни был обессилен, он был силен как никогда! Несмотря на опустошение, несмотря на боль и жажду покарать. Он научился выжидать и планировать. А план у них с Богданом уже был… Только перед этим у Тверда есть важное и великое дело — он обещал наставнику соединить его прах с культом «Феникса». Значит, месть может и подождать!

Тем более, теперь Твердомир стал опасней в сотни раз.

Опасней, потому что ему больше нечего было терять!

Осторожность… Тверд точно знал, как выживать. Он делал это долгое время — с момента рождения. Вот и сейчас не бросился, сломя голову, в битву… Как и положено — выждал оговоренный когда-то с наставником срок, а потом, по навету культа Феникса — предал его тело огню.

Древний, тайный обряд совершил: подготовил тело наставника, разрисовав его древними иероглифами, как и себя, ибо придется стать проводником в мир мертвых. Только пламя облизало полностью Богдана, Тверд шаманские травы запалил, а потом танец погребальный с напевами устроил.

А в пик ритуала его душа в облике сокола из одурманенного травами тела взмыла над лесом.

Высоко парил над дремучими лесами Твердомир, над землями запретными и гиблыми, куда люд простой носа не казал, но сейчас различал с высоты птичьего полета, как меж деревьев кмети с оружием в руках ступали. Но не дружным отрядом, а по одному. И что-то было в них неживое, нечеловеческое… Взгляд пустой, лица застывшие, движения механические. Будто живы и в то же время под чарами мужи…

Потому и нет слаженности в шаге, нет порядка в разнузданном ряду, и осмысленности в глазах.

Дальше обратил цепкий взор Твердомир, покуда не увидал село знакомое. В Угличах свадьбу гуляли уже не первые сутки.

Дом был полон гостей, да и улица гудела от шквала звуков и голосов, песен, да бряцанья посуды. Длинный стол тянулся меж хоромин, и был богато обставлен.

Маришку углядел. Была она расстроена и бледна. За столом по правую руку от взрослого мужа восседала, да отрешенно на празднество смотрела, словно не радовало ее происходящее — наоборот — сердце травило.

Колыхнулась в душе болью жалость к девице, но тотчас льдом покрылась, как поймал на прицел острый соколиный взгляд ведьму, близ дома боярышни. Семидола! В окружении нескольких хмельных кметей стояла, да что-то им приказно говорила.

Да, теперь Тверд узнал Семидолу! И лицо ее красивое, стан крепкий и стройный. Злобу в глазах. Ненависть в жестах.

Вспомнил княжич мать Казимира, что единожды видел в доме отца, Радомира. И тогда она кидалась проклятиями и шипела ядом. Обещала расправиться с родом Минских, ибо предал князь ее светлые чувства и бросил, променяв на любовь Зорицы.

Пристально смотрел, зависнув над ней. А Семидола вновь плела коварное зло. Словно паутину… Опоясывала заклятием амулет небольшой, на кожаном шнурке Желтыми нитями обволакивала, да слова страшные нашептывала.

Осознание прострелило стрелой — она знала, что Бурый уже не вернется! Видать, чары были наложены так, чтобы дух нечистый в любом случае дал знать ведьме о смерти носителя.

Семидола верно рассудила — убили ее посланца, вот подлость и затеяла. Уже хотел было к ней спланировать младший княжич, как в расширенное сознание голос Богдана просочился: «Чтобы ведьму победить, должен ты наперед силы набраться. И поможет тебе в этом лишь Феникс!».

Жажда отмщения сильно бурлила. Так яростно, что не мог оторвать соколиного взгляда от женщины проклятущей. Упер, ненавидя всем существом, и вмиг оробел, когда Семидола свой взгляд ведьминский ответом бросила. Так резко, будто и впрямь Твердомир парил над ночным Угличем.

Блеснули змеиные глаза сочной зеленью. Исказилось лютой злобой красивое лицо — швырнула ведьма в небо проклятие, что плела на амулет.

Желтые нити разрезали воздух и ночное небо. Плетьми смертоносными вильнули во мраке: едва увернулся Тверд от их длинных хвостов. Но возвращаясь, один ядовитой змеей чиркнул по крылу невидимой птицы.