Время другое

– Ты знаешь! – уверенно и даже страстно подтвердила Александра, не взирая на то, что слова Владимира вогнали её в краску.

– Мы оба знаем, что его нужно срочно изолировать от общества! – продолжил Владимир, – Речь идет о безопасности нашей семьи.

– О чем ты?

– ?

– !

Владимир был искренне поражен непониманию супруги:

– То есть… ты заметила всё, кроме того, что «черная грязная девочка и грязный отец» – это мы с Надей – Веснушки, черные кудри! Александра: это мы! Он не был на нашей свадьбе, он не должен был знать, как я выгляжу! Тем более: откуда ему знать, как выглядит наша дочь! От одной мысли, что он следит за ней, я готов, ей Богу, разнести всё!

Владимир подошел близко. Лицо его было в сантиметрах от лица жены:

– Это твоя дочь просила у тебя милостыню. Твоя дочь смотрит чернью и расцарапывает тебе руки в кровь. Он не может смириться с тем, что у тебя дочь и поэтому она преследует тебя в его психических фантазиях и приносит боль! А потом появился и я… И его знание того, что у меня морская болезнь, и последующее акцентирование внимание на том, что у НЕГО её нет! Это мы забрали у тебя радость… Это у нас он грозится забрать всё в ответ, Александра, и это уже угроза!

Александра была бледнее белой бели. Страх, обида, разочарование – не понятно, что больше чувствовала она в тот момент. И беспокоило осознание того, что её трезвый ум далеко не так уж трезв. Она видела в письмах то, что желала: жалела Илью… Неправильно, необоснованно, неблагородно жалела и тем самым способствовала его психической гибели.

«Почему? Илья нуждается в лечении или у меня скрытых обид и желаний больше, чем у всякого трубящего о помощи?»

Частная психотерапевтическая клиника. Москва… В этой клинике Александра работала вот уже как пять лет психотерапевтом стационара. Пять лет читала, расшифровывала, выслушивала человеческие недуги, но то, что она чувствовала сегодня, было новью: нервничала, металась по кабинету, не могла найти себе места в буквальном смысле слова. Она ждала. Владимир позвонил и сказал, что скоро привезет Илью. Больше не сказал ничего.

Действительно скоро женщина, словно в режиме замедленной съемки, наблюдала, как к клинике подъехал автомобиль мужа, как долго из машины никто не выходил, а затем вышли трое: Владимир, какая-то девушка и… должно быть, Илья? «Должно быть» – потому что не был он похож на Илью, которого так долго и так хорошо знала Александра: тощий, сгорбленный, резкий в движениях.

Владимир зашел в кабинет жены как всегда уверенно и деловито:

– С ним пока поработает Стёпа… Я думаю, тебе не стоит брать его под свою опеку. Разнервничается донельзя… Пока не стоит… я полагаю.

Александра жестом предложила мужу присесть напротив:

– ? – спросила немо, но Владимир знал, чего от него ждут.

– Это его сестра. Я был уверен, что все эти письма приходят с одного адреса, и что ни в какие путешествия по миру он не отправлялся… Можно воды?

Александра кивнула и подала мужу стакан. Сама лить не осмелилась: тряслись руки.

– Илья твой, – продолжил Владимир, после того, как залпом выпил миллилитров четыреста минеральной воды, – жил у сестры всё это время… Он действительно переехал на другой конец города. Но, как полагает его сестра – Наташа, – вёл себя всегда вполне адекватно… Она и знать не знала о письмах к тебе и до сих пор думала, что причиной потери рассудка брата стала смерть его новой пассии… На его глазах её сбила машина… Ну обо всём тебе расскажет Наташа… Она сама на меня вышла, когда поняла, что тянуть некуда и брату нужна помощь специалистов… Так вот: всему своё время… На работу тороплюсь… Ты как, нормально?

Александра была в порядке. Ровно до того момента, пока из кабинета не вышел Владимир. Боль сдавила в области грудины и долго не давала ни глотнуть, ни продохнуть. Взяла себя в руки. Ждала…

После общения с Ильёй, врачами было принято решение оставить его в стационаре.

– Подозреваю кататоническую шизофрению, – озвучил Семён, – Он слышит меня, понимает, но чрезмерно возбужден, резок в движениях, не контролирует тело…

Следующим утром Александра решила поговорить с Ильей сама. Она вошла в палату. Руки Ильи были в кровавых царапинах. Наташа сидела рядом и что-то приговаривала ему на ушко. Илья казался дезориентирован… не скоро он заметил Александру. Она села напротив него на корточки и заглянула в глаза. Зрачки были расширены. Он постоянно норовил чесать и без того расчесанные руки.

Илья долго всматривался в лицо Александры, и на мгновение, словно признал в ней кого-то знакомого, замер… А дальше, его как будто током било: трясло, стал буквально рвать на кистях кожу, кричал…

…У Ильи не было подобной реакции ни на одного другого врача клиники и поэтому Александру, конечно, не закрепили за Ильёй.

– Его руки разодраны…

Владимир тяжело вздохнул. Он понимал, что супруге нужно выговориться, но так трудно было переключиться на эту тему, после того, как хорошо поужинали и уложили дочь спать.

Александра продолжила: