Время и случай

В тот же день делегация Тельчика была принята М. С. Горбачевым. Он был, по обыкновению, откровенен, энергичен, охотно делился своим видением ситуации, путей выхода из нее. Подчеркивал, что мы подошли к решающей фазе перестройки. Прошло 5 лет с тех пор, как был сформулирован ее замысел. Больше нельзя откладывать переход на рыночные механизмы и новые формы хозяйствования. Командно-административная система подрублена, нас начинает качать, шестерни не сцепляются, мотор работает вхолостую. Долго страна в таком состоянии оставаться не сможет. Рынок вырвался из рук, Нужно как-то связать «дикие» деньги, отладить новую налоговую систему, принять меры к стимулированию производства товаров для населения, осуществлению конверсии. Для преодоления наступившего особо сложного периода, по мнению Президента СССР, должно было потребоваться примерно 2–3 года, а в целом для оздоровления всей ситуации — 5–7 лет. Нужна будет и помощь извне. Ее надо понимать как инвестиции в ускорение перехода к рыночной экономике, к конвертируемости рубля, к последующей реальной интеграции совместных усилий в области экономики. Сейчас нужен кредит в 15–20 млрд рублей, чтобы обеспечить начало возврата заемных кредитов лет через 7–8.

Вопрос оказания помощи реформам в СССР, говорил с пафосом М. С. Горбачев, — это вопрос стратегический, принципиальный. Происходит исторический поворот в Европе и в мире. Если упустить этот поворот, решить воспользоваться нестабильностью в чьих-то корыстных интересах, то это будет не политика, а узколобый прагматизм. Нельзя думать категориями «от выборов до выборов», когда происходят вещи, которые призваны изменить Европу и мир. Если не изменится коренным образом СССР, то и в мире ничего не изменится. Сейчас советский народ, ранее сильно закомплексованный, повернулся к новым формам жизни. Это эпохальный поворот. Если СССР и Запад не придут к взаимопониманию, можно упустить главное. А. на Западе, прежде всего в США, все еще медлят, не проявляют достаточной широты подхода.

Конечно, говорил М. С. Горбачев, мы свой курс будем проводить в любых условиях — поддержит или не поддержит нас Запад. Но если поддержки не будет, реформы будут идти болезненнее и медленнее, а возможны даже и срывы, которыми не преминут воспользоваться оппозиционеры и слева, и справа. Многие только и ждут обострения, чтобы на недовольстве населения прорваться к власти. В свое время так и поступил Гитлер, оперевшись на люмпенов. Все это очень серьезно, но вряд ли такой поворот событий удастся в Советском Союзе. У нас люди дистанцируются от бешеных и справа, и слева. Но медлить с реформами нельзя, откладывать больше некуда, народу нужна ясность и перспектива.

На присутствовавших эта часть беседы произвела впечатление. Тельчик благодарил за интересные и «захватывающие» высказывания. Он заверил в готовности ФРГ к тесному и доверительному сотрудничеству. Канцлер рассматривает сферу развития сотрудничества с СССР как свою личную приоритетную задачу. Воля к сближению с СССР есть давно. Но все зависит от того, какие перемены будут иметь место в СССР фактически. Надежная безопасность и уверенность в том, что СССР пойдет вперед по пути перестройки, открывает обширные возможности для развития отношений. В ФРГ хорошо понимают, что будут серьезные трудности переходного периода, которые трудно разрешать быстро и в одиночку. Обе стороны взаимно зависят друг от друга. Поэтому лучше всего решать вопросы путем движения навстречу друг другу. Ваши успехи, заверил Тельчик, мы будем рассматривать как наши успехи.

Тельчик подтвердил в тот день от имени канцлера желание заключить с СССР после объединения Германии широкий политический договор. Реакция М. С. Горбачева была положительной. Он высказался за начало его разработки, предложив при этом думать о будущей Европе в целом. В новой Европе мира и сотрудничества такой договор призван стать одной из несущих конструкций. После этого была согласована встреча М. С. Горбачева с канцлером в степях Северного Кавказа, та самая встреча в Архызе, которой была суждено затем стать исторической. Наметили ее на 20-е числа июля. Обе стороны сознавали огромную ответственность, с которой она будет связана.