Время и случай

М. С. Горбачев повторил, что у нас сохраняется убеждение в необходимости улучшать отношения. История обязывает нас иметь хорошие отношения друг с другом. Даже в годы войны нам не изменяло чувство реальности, уважительный подход к немецкому народу. Мы понимаем значение в мире и в международной политике такого государства, как ФРГ. Формируя свой курс мы сознаем, что было бы неверно не учитывать возможности и потенциал ФРГ для изменения ситуации в Европе в лучшую сторону. Но мы при этом хотели бы рассчитывать и на такой же реалистический подход со стороны руководства ФРГ. Может быть, мы не во всем друг другу нравимся, но все же обязаны принимать друг друга такими, какие мы есть, и пытаться, каждый по-своему, стать лучше. Мы это делаем через перестройку. Будем меняться, но не для того, чтобы понравиться США или ФРГ, а потому что это нам самим нужно..

В результате этих перемен, заметил М. С. Горбачев, открываются возможности вывести отношения с ФРГ на новый уровень. СССР — за серьезный, основательный политический диалог с руководством ФРГ по всем вопросам. С нашей стороны нет преград для экономических, научных, спортивных связей, контактов между людьми. Случаются, конечно, всякие трения, но это не меняет нашего основного подхода. А что же ФРГ? Два таких крупных, солидных государства, с такой исторической традицией, а отношения между ними отнюдь не такие, какие должны и могли бы быть.

Вайцзеккер не смутился. Он сказал, что чем откровеннее будет разговор, тем лучше. Он здесь в зале заседаний самый старший. Он пережил все ужасы войны от первого до последнего дня. От отлично знает карту СССР, то есть места, которые ему назвал комендант Москвы при возложении венков. Он приехал в Москву, так как убежден, что его поколение должно сделать все, чтобы уберечь молодежь от повторения прошлого. У политиков обеих стран есть ответственность перед историей, на которую не закроешь глаза. Эту ответственность они разделяют во все более срастающемся мире. СССР и ФРГ все больше будут зависеть друг от друга. Показательно, что среди молодежи обеих стран крепнет понимание необходимости постоянно увеличивать объем дел, с которыми можно справиться только сообща. Разделяющее сейчас нас по большей части относится к шаблонам, которые будут преодолеваться новым мышлением.

В качестве главной политической цели президент выделял сокращение оружия, представляющего угрозу для всего человечества. Немцы, пожалуй, больше всех заинтересованы в мире — им, живущим в центре Европы, грозит самая большая опасность, пока мир находится под угрозой войны. Поэтому они за строительство доверия. Доверие же может быть результатом только задуманного на долгие годы тесного и развивающегося сотрудничества.

М. С. Горбачев эту мысль сразу же подхватил. Если речь идет о долгосрочной перспективе, президент найдет адекватный ответ с нашей стороны. Но не произойдут ли опять какие-либо вещи, которые создадут препятствия для движения к долгосрочным целям, настойчиво спрашивал он, не будут ли наши отношения и далее обречены на шатания из-за тех или иных сиюминутных соображений и действий?

Мы не хотим дальше слушать немецких переводов с английского, хотя в прошлый раз Геншер и очень сердился на такие наши заявления. Мы хотим серьезных отношений с ФРГ, подчеркивал М. С. Горбачев, хотим понять, когда придет момент для таких отношений. А может быть, его еще надо подождать? Нельзя строить отношения, не идя навстречу друг другу. Мы согласны придать нашим связям с ФРГ большую устойчивость, но если в ФРГ к этому не готовы, то ничего не остается, как повременить.

На этот вторичный прозрачный намек Вайцзеккер был вынужден отвечать; правда, делал он это в своей обычной уклончиво мягкой манере. Он выразил убеждение, что отношения СССР — ФРГ не могут ограничиваться реакциями на те или иные случаи и сиюминутные события, их надо строить и растить на долговременной основе. Всегда могут, в извиняющемся тоне продолжал он, происходить вещи, которые потом становятся обузой для взаимоотношений. Но происходит это из-за того, что десятилетиями накапливалось недоверие. Он просит учитывать, что не кто иной, как сам Аденауэр в последние годы вновь и вновь указывал и своей партии, и общественности на необходимость поставить отношения с СССР на солидную договорную основу. Потом был заключен Московский договор, договоры с Польшей и Чехословакией, четырехстороннее соглашение, подписан Заключительный акт в Хельсинки. Это дает базу для откровенного обсуждения и урегулирования событий совершенно случайных. Большие они или маленькие, но с ними можно и нужно справиться.

М. С. Горбачев заметил, что он этот призыв к верности договорам понимает и подписывается под ним. Но то и дело приходится слышать, что, несмотря на Московский и другие договоры, германский вопрос по-прежнему остается неурегулированным, что надо еще определить статус бывших восточных земель Германии, что есть сомнения в отношении решений Ялты и Потсдама. Из-за этого и возникает разговор, можно ли верить заверениям о готовности к сотрудничеству.