Время и случай

Одним словом, кандидатом в члены ЦК я стал в силу государственной должности, которую в этот момент занял. Наряду с профессиональными партийными деятелями таких, как я, в ЦК было много. Министры, генералы, академики, писатели, артисты, директора крупнейших промышленных предприятий, председатели колхозов, да и просто авторитетные специалисты своего дела. Так было не только потому, что ЦК КПСС объективно был заинтересован иметь как можно более представительный характер в глазах населения страны. Это одна сторона вопроса. Другая заключается в том, что в этом, по существу, высшем властном органе страны надо было иметь людей, разбирающихся во всех областях жизни Советского Союза и способных в любой момент дать компетентный совет или справку по возникающему вопросу, если их, конечно, об этом спрашивали.

Все это было совсем не глупо придумано. «Нет уж, товарищи, — говорил М. С. Горбачев на одном из Пленумов ЦК, когда собравшиеся никак не могли прийти к одному мнению, — нам надо решать, за нас решать некому, над ЦК в этой стране стоит разве что только господь бог». Только этому фактически единственному что-то решающему парламенту СССР не очень-то позволяли функционировать. Во всяком случае и в годы М. С. Горбачева, когда люди осмелели и разговорились, аппарат ЦК крутил этим «парламентом», как хотел. Можно себе представить, что было до того.

В принципе неглупо было придумано иметь ЦК КПСС именно в таком смешанном составе и еще по одной причине. Участие в работе пленумов ЦК КПСС давало людям, входившим в его состав, возможность постоянно ориентироваться, что делается в руководстве страны, кто и за что выступает, каковы наиболее острые проблемы, на каких путях будут искать их решение. Без такой ориентировки, например, послу, находящемуся в крупной стране, было бы сложно работать.

Членство в высших партийных органах обеспечивало и определенную независимость в делах с другими нашими ведомствами. Во всяком случае, не будь я в составе ЦК, меня бы быстро стерли в порошок наши экономические ведомства, которым я доставлял немало хлопот. Определенный статус оно создавало и в отношениях с КГБ, а также с военным ведомством. Можно было быть уверенным, что фантазиям какого-либо чересчур бдительного представителя этих служб не очень-то позволят разгуляться. Ну, и, разумеется, членство в ЦК давало право доступа к Генеральному секретарю. Во всяком случае в его приемную можно было пройти беспрепятственно, и если не переговорить с ним лично, то передать ему письмо или записку. Нет нужды говорить, сколь это было важно.

Первый Пленум ЦК КПСС после его заседания, на котором был определен состав новых руководящих органов партии, был посвящен кадровым вопросам. Он проходил в январе 1987 года, и я на этом заседании выступал. Тема была выбрана правильная — надо было обновлять кадры и прежде всего демократизировать саму партию. Она правила страной, и без коренных перемен в ее деятельности и внутренней жизни действительная перестройка под ее руководством была бы невозможна. Альтернативой была перестройка с отстранением партии от власти, но в тот момент это было чем-то совершенно невообразимым. Структур, способных сменить партию у государственного руля, просто еще не было, ввергать страну в анархию никто не собирался.

На том пленуме прозвучали наряду со всякого рода типичными для того периода речами-самоотчетами и очень разумные предложения. Были люди, которые говорили, что надо повысить роль ЦК как коллективного органа. ЦК обладает потенциалом создавать свои комиссии и комитеты для глубокой проработки каждого стоящего перед страной вопроса. Он сможет рассматривать в этом случае варианты альтернативных решений, а не просто проштамповывать резолюции и решения, зародившиеся в чиновничьих кабинетах на Старой площади, да спонтанно реагировать на те или иные, зачастую не очень проработанные, предложения, которые высказывались на пленумах его членами. Смысл такой постановки вопроса был ясен: аппарат ЦК должен обслуживать членов этого высшего выборного органа партии, а не командовать ими. Если мы не добились бы изменений в этом кардинальном для жизни партии вопросе, партия оказалась бы не готовой к участию в предстоящих демократических преобразованиях советского общества, руководству экономической и другими реформами.